Нити Судьбы 2: Поиск истины
Шрифт:
Приложив руку к стволу, шагнула в пустоту, которую разрезали тоненькие розовые лучики:
— Ну, здравствуй, — подходя ближе, подхватила лежащую на полу сумку. Интересно, почему никто не принес ее в дом, ведь точно знали, что это моя вещь, вдруг понадобилась бы? — Ну и напугал же ты своих жителей! Их ведь и так осталось очень мало, но ты и этих решил до сердечного приступа довести? — решила разговаривать, чтобы не так сильно нервничать. — Я, кстати, пришла за тобой.
— Сильна… — еле уловила тихий шелест.
— Что тебе нужно, для того, чтобы уйти со мной? — сиаритум решил закрепиться в кулоне, а тут что потребуется?
—
Мысли оборвались, так как пришла не сильная, но достаточно ощутимая боль, от которой я все же упала на колени, и опираясь кулаками об пол, ждала, когда это все наконец закончится. Вдох — выдох… Перед глазами, то и дело, мелькают обрывки событий, разные места, лица. Сквозь стук в ушах, слышатся еле разборчивые голоса, которые пытались что-то рассказать, но информации оказалось катастрофически много. Шума много! Я не выдержу!
Свернувшись клубком, закрываю ладонями уши, но… это не спасает! Глупый жест, заставляет скулить, от гулких ударов, эхом разносящихся в и так больной голове. Силой опускаю руки, обхватывая ими колени. Расслабиться… нужно попытаться, расслабиться! Сопротивление не способствует усвоению новой информации. Вдох — выдох, вдох — выдох…
Сковывающее оцепенение потихоньку уходит, и, поток информации, маленьким, тоненьким ручейком просачивается сквозь почти исчезнувший барьер. Да, так на много лучше! Но, запомнить все не реально, и я лишь могу надеяться на то, что этот камень, так же как и сиаритум, будет постепенно, пласт за пластом, поднимать нужные знания, на поверхность. Кстати! А ведь у второй искры нет имени! Хм… и, как же тебя назвать?
В памяти попеременно начали всплывать образы драгоценных камней, имеющихся в Асиниеле. Но все было не то, пока перед глазами не появилось лицо мамы. Я помню этот день — именно тогда, мои родители, собираясь, отправится в Хризан*, готовили для чудной феи подарки:
«Смотри, — открыв перед мамой очередной футляр, папа Ар, довольно усмехнулся ее реакции. — И ты иди сюда! — это уже мне, так как от родителя не укрылось мое любопытство. — Нравится? — на темно-синем бархате лежал невероятной красоты комплект, изготовленный лучшими ювелирами Лириала*. Да во всем Асиниеле, не найти ничего подобного! А он еще спрашивает. Кивнула, восторженно наблюдая за тем, как изящные пальчики, еще молодой женщины, любовно оглаживают каждый переливающийся камешек: — Это розовый турмалин…»
*Лириал — эльфийские земли в Асиниеле.
6. Игрис. Прощание
Шая
Покинув бывшую святыню, тяжело привалилась к теплому стволу, попутно замечая, что на округу опустились сумерки. Это что получается, я потратила весь день на то, чтобы принять камень?
— Шая, — тут же подскочил Рон, — с тобой все в порядке? — обратив внимание на то, что вокруг собралось немало народа, кивнула. Сейчас в голове было столько информации, что хотелось остаться с ней наедине, а не объяснятся со всеми присутствующими, но, я понимала, что иргусы и так напряжены до предела, поэтому, не стала долго тянуть:
—
Ох, сколько же было радости от такой замечательной новости. Каждый из представителей этого маленького волшебного города, старался обнять меня, и выразить благодарность. Только вот я не особо разделяла их радость, так как с каждыми последующими объятьями, чувствовала, как турмалин (розовый камень) все больше, и больше тянет из меня силы, передавая частичку тому, кто ко мне прикасался. Это было своего рода прощание, во время которого, камень пытался наполнить своих подопечных энергией.
Последним ко мне пробрался Кисайсар, который проигнорировав раскрытые объятья, перекинув меня через плечо, понес в сторону дома, приютившего нас на три дня.
— Ты что творишь?
— Отпусти ишесу…
— Сайсар, что вытворяешь… — как сквозь толщу воды донеслись возмущенные оклики, а после, они и вовсе перестали быть слышимыми. За то, я стала невольным свидетелем другого разговора:
— Поход в ваше священное место ее полностью вымотал, — в голосе Рона проскальзывали рычащие нотки. — А эти, — отчетливо представляю, как крылатый указал на толпу, собравшуюся у древа, — будто не понимая, набросились на нее со своими благодарностями.
— Мой народ слишком долго ждал этого момента, — спокойный ответ, и тихий рык с другой стороны. — К тому же, причиной истощения послужило в первую очередь не место силы, а то, что ишеса подпитывала каждого, кто к ней прикасался.
Мужчины затихли, и я почувствовала, как меня аккуратно переместили на кровать. Ну, наконец-то! Сил возмущаться по поводу такой неудобной доставки не было, но мысленно не забыла, сделала пометку, что как только подвернется случай, обязательно отомщу, а потом забуду, и снова накажу, вредного иргуса. А пока, уплывая в сон, улавливаю тихий шепот:
— Когда вы уходите?
— Скорее всего, на рассвете.
— Я приготовлю необходимые вещи…
На этом, я провалилась в чьи-то хаотичные воспоминания, которые урывками показывали мне некие непонятные события, меняющиеся с такой скоростью, что разобрать хоть немного их суть не выходило. Лишь одно видение, блеснув среди множества, замедлило свой ход, и я словно со стороны, могла наблюдать за открывающейся картиной, в которой главную роль играли двое: женщина, и мужчина. Они, будто не замечая остального мира, весело о чем-то болтали, периодически отвлекаясь, то на белоснежный мелкий песок, быстро убегающий сквозь пальцы, то бросая в прозрачное, бирюзовое море, маленькие ракушки, оставшиеся в их ладонях. Такая себе, возможно, семейная идиллия.
Пустынный берег, в виде полумесяца, будто пытающегося заключить в свои объятья всю ту бирюзу, которая ласковыми волнами, смывала с суши белые песчинки, оставляя взамен лишь отшлифованные камешки, и редких, небольших моллюсков, в корне не согласных со своей дальнейшей участью. Вон один из них, тяжело перебирая маленькими отросточками, потянулся к желаемой влаге, тем самым, спасая себя, от большой, оранжевой птицы, уже наметившей свою цель. Но, накатившая волна, не только унесла морского жителя, но и заставила вспорхнуть длинноногую красавицу, провожающую несостоявшуюся добычу, расстроенным взглядом.