Нити судьбы. По ту сторону барьера 3
Шрифт:
– Вы называли Анкалумэ матерью, выходит, вы приходитесь сестрой Фенрису?
Исалиэль улыбнулась.
– В общепринятом смысле слова – нет. Я приемная дочь Анкалумэ и Аркуэна. Когда обнаружились мои способности и стало понятно, что я буду преемницей Верховной жрицы, меня забрали из клана.
– Сколько вам было?
– Пять, – ответила эльфийка.
– А ваши настоящие родители?..
– Думаю, они были рады отдать меня под покровительство Верховной жрицы. Это ведь такая честь.
Лайя вглядывалась в лицо девушки
– И за все это время вы ни разу не покидали стен, не пытались найти родителей? – удивленно спросила Лайя.
Исалиэль перевела на неё изумленный взгляд. Очевидно, эта мысль ни разу не пришла к ней в голову.
– Мама говорила, что за стенами опасно.
– Но сейчас же вы с нами, – напомнила ей Лайя.
Исалиэль смутилась, ей определенно было стыдно за сопротивление решению родителей.
– Сейчас другие обстоятельства, я не могла иначе.
Лайя скривилась. Эти обстоятельства сейчас ехали прямо перед ними. И на эти обстоятельства снова стала любоваться обещанная Великими силами невеста. Выражение лица Тэруми и её жажду убийства Лайя могла в красках представить, даже не заглядывая той в глаза.
– Как долго будет безопасно? – снова решила отвлечь эльфийку Лайя.
– Магия Верховной жрицы будет нас охранять ещё полдня, а там дальше с благословением Миталар…
Тэруми громко засмеялась. Представители древнего народа с презрением уставились на неё. Она пожала плечами и весело произнесла:
– Простите, это правда, забавно…
Чонсок одарил её строгим, укоряющим взглядом, прося вести себя сдержаннее, в ответ Тэруми озорно улыбнулась ему и тихо сказала, но уже на азурианском, чтобы эльфы не поняли и не оскорбились:
– Эльфийскими молитвами живы будем… только ими родимыми… Чтоб наверняка помогло, предлагаю принести в жертву будущую Верховную жрицу. Что может быть сильнее кровавого ритуала?
Чонсок хотел одернуть её, но выражение её лица было столь забавное, что улыбка против воли появлялась на лице. Лайя хоть и не понимала, о чем говорит сестра, но точно знала, что там одни гадости.
– Когда мы доберёмся до входа в лабиринты? – отвлекла Лайя эльфов, что недобро посматривали на веселье азурианки.
– Завтра к полудню.
Разговор как-то логично завершился, что-то более расспрашивать Лайя уже не хотела. Все мысли снова устремились к Фенрису, который где-то там, ждет её. Исалиэль же вернулась к любованию широкой спиной Чонсока.
Привал устроили часа через три. То, что это было сделано из-за Исалиэль,
– Зачем она с нами поперлась? – тихо проговорила Тэруми, подходя к сестре. – Её сожрут при первом же сражении.
– Беспокоишься за неё? – усмехнулась Лайя, растирая затекшие ноги.
– Беспокоюсь, что эти бравые воины бросятся её спасать и все полягут. Что мы тогда будем делать?
– Отрежем ладонь у одного из трупов или в пузырек их крови наберем, – ровным тоном совершенно серьезно сказала Лайя. – Не думаю, что запирающему вход механизму важен именно живой носитель эльфийской расы. Что-то из этого да сработает.
Тэруми коварно улыбнулась, всецело одобряя такое развитие событий. А потом обе, не сговариваясь, повернулись к Чону, боясь, что он мог слышать их разговор. Но воин был занят: Исалиэль воспользовалась его временным одиночеством и подошла.
– Чонсок Лим, – с нежной улыбкой обратилась она к нему, немного смущаясь. – У нас не было возможности поговорить…
– Запрет на общение и перемещение по территории Дэйлора со стороны ваших родителей не подарил нам такого шанса, – учтиво ответил он.
– Прошу их извинить и проявить понимание. Отношения между нашими народами были слишком непростыми все эти годы, но я очень надеюсь, что ваше появление станет первым шагом к примирению.
– Я тоже очень на это надеюсь.
Тэруми изобразила рвотный позыв, а Лайя пихнула её и захихикала. Обе не стали подходить, издалека наблюдая за разворачивающейся светской беседой.
– Я хотела бы принести извинения за нашу первую встречу. Я повела себя непозволительно легкомысленно, когда без разрешения показала вам наше будущее. – Чонсок бросил на неё недовольный взгляд, и Исалиэль сцепила пальцы между собой, старательно гася подступающую панику: разочаровать его или разозлить она очень не хотела. Возможно, если она объяснит… – Когда Великие силы послали мне картины будущего, я была ещё очень юна.
Она разволновалась ещё сильнее: голос стал едва заметно дрожать, а щеки ярко запылали. И это придавало её образу ещё большее очарование. Она выглядела истинной принцессой, какую посчитает за честь спасти каждый мужчина. Чонсок не был исключением. Его взгляд смягчился, он даже протянул руку в желании её успокоить, но потом вовремя спохватился, решив, что такой жест будет слишком вольным по отношению к малознакомой девушке. Исалиэль торопилась продолжить:
– Я росла с ожиданием встречи с вами, поэтому, когда эта встреча наконец состоялась, то потеряла голову. Я знаю, что это не оправдывает меня, но всё же мечтаю о вашем милосердии.