Нити судьбы
Шрифт:
Из окна, из окна, из окна видишь ты.
Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз,
Свою жизнь для тебя превратит в цветы…
Помахав ребятам, Алекс с Ликой нырнули в пойманную машину и отправились домой. Они так давно не виделись, что страсть захлёстывала их с головой. Интеллигентный питерский водитель старательно делал вид, что не замечает того, что творится у него на заднем сидении. Подъехав к дому, влюблённые почти бегом поднялись по лестнице и, наконец-то оказавшись наедине, упали в объятия друг друга. Казалось, что их прекрасные
– Какой ты горячий…
– Спасибо, родная, я просто так давно этого ждал, – устало выдохнул Алекс.
– Ты, безусловно, великолепен в этом, – смущенно улыбнулась она, – но ты в прямом смысле весь горишь! – Лика озабоченно пощупала его лоб.
– Это ерунда, дорогая, не переживай. Мне просто надо немного отдохнуть, – сказал Алекс, обнимая её.
– Да у тебя температура, наверное, под сорок! Ещё бы: ты же щеголял в одной рубашке! – ворчливо заметила Лика.
– Это была самая тёплая моя одежда, – рассмеялся Алессандро. – Ты забыла, принцесса, что в Африке, вообще-то, жарковато. – Сказав это, он несколько раз чихнул. – Ох, я и сам не ожидал, что попаду в такой холод! Но твоя любовь меня согреет. – Алекс подмигнул Лике. – Сейчас засну в твоих объятиях, и наутро всё пройдёт, – сказал он, положив голову ей на грудь.
Но утром ему стало только хуже. Организм, привыкший к изнуряющей африканской жаре, не выдержал испытания суровой питерской погодой и дал сбой. Сказалась и работа на износ в тяжёлых условиях, с которой ему приходилось сталкиваться на протяжении почти полутора лет. Алессандро, конечно, пытался бодриться, несмотря на протесты Анжелики, но сильная простуда загнала его обратно в постель.
– Чёрт, как это некстати! – Он шмыгнул носом. – Я так хотел устроить тебе незабываемые каникулы, а теперь я просто обуза для тебя. Прости, принцесса. Терпеть не могу чувствовать свою беспомощность. – Алессандро выглядел крайне расстроенным.
– Не переживай, дорогой, – подбадривала его Лика. – Это такая редкость – наблюдать маленькую слабость такого сильного мужчины, как ты. Я вижу в этом невероятно притягательную сексуальность. Мне хочется позаботиться о тебе хоть раз так, как ты всегда заботился обо мне и обо всех остальных. Ты можешь расслабиться и позволить мне за тобой поухаживать.
Она легла рядом и обняла его. Алекс тут же среагировал на её прикосновения, крепко прижав её к себе. Затем его руки заскользили по её упругому телу, а губы устремились к её губам. Лика потянулась было к нему в ответном порыве, но вдруг отстранилась:
– Нам нельзя, у тебя сильный жар! Ты же врач, Алекс, и должен знать, что это дополнительная нагрузка на сердце, – сказала она, строго глядя на него.
– Я, как кардиохирург и, надо заметить без ложной скромности, один из лучших, ответственно заявляю тебе, что моему сердцу нужно биться в унисон с твоим, и совсем не важно, в каком ритме, – хрипло засмеялся Алекс, вновь привлекая её к себе. Конечно, она не устояла под напором любимого, и их тела вновь переплелись в любовном порыве. Немного отдышавшись после очередного «марафона», Алессандро подмигнул Анжелике:
– В моей болезни есть один неоспоримый плюс: у нас появилось достойное оправдание для того, чтобы проводить всё время в постели.
– Ах ты, хитрюга! – улыбнулась Лика, но тут же нахмурилась, щупая его лоб: – У тебя опять поднялась температура. Сейчас дам тебе лекарство, и поспи немного.
У Алекса не было сил сопротивляться, и он забылся неспокойным сном. Проснулся он уже ближе к вечеру, когда серый питерский день за окном сменила непроглядная мгла. Не открывая глаз, Алекс сразу же потянулся, чтобы обнять Анжелику, но наткнулся рукой на пушистый
Так они провели почти неделю, томно валяясь втроём в кровати и предаваясь блаженному ничегонеделанию. Правда, как только Алекс с Ликой начинали возиться, Лукас благородно уходил, хотя и передёргивал шкурой, выражая своё недовольство. Обнимая Лику и в очередной раз глядя на то, как дождь стекает по мансардным окнам над их кроватью, а ветер гонит по низкому небу мрачные рваные облака, Алессандро не выдержал и поинтересовался:
– За что ты так любишь Петербург, принцесса? Всё, что я пока видел от него, так это доводящая до простуды промозглая сырость и депрессивные краски. – Алекс поёжился, на секунду представив себя оказавшимся на улице, и покрепче прижался к Лике.
– Ты должен дать этому городу ещё один шанс, Алекс. Он не всегда такой хмурый. У него, как и у любого живого организма, есть плохие дни, и даже, надо признать, иногда недели или месяцы, – улыбнулась Лика. – Но зато, когда в небе, где, казалось бы, навечно прописалась серость, вдруг начинает пробиваться робкий солнечный лучик, ты радуешься ему, как самому долгожданному другу. И согласись, что в такую погоду, как сегодня, наблюдая за ненастьем сквозь окно, очень приятно осознавать, что ты-то, к счастью, сейчас дома, – словно угадала его мысли Лика.
– Для такой погоды я знаю ещё одно подходящее занятие. Ты же обещала меня лечить, а я как раз срочно нуждаюсь в том, чтобы меня согрели, – подмигнул Алекс и нырнул под одеяло. Его губы жадно заскользили по её телу, Лика подалась ему навстречу, и они вновь предались своему любимому занятию.
Возможно, именно благодаря такому хорошему лечению Алекс довольно быстро пошёл на поправку. И, словно по заказу, к этому моменту наладилась погода: выглянуло солнышко, и под его ласковыми лучами притих даже свирепый балтийский ветер. Теперь Лике пришлось подбирать для Алекса тёплую одежду: не разгуливать же ему в одной рубашке по выстуженным питерским проспектам! Анжелика приложила максимум усилий, чтобы раскрыть для Алессандро город своего детства, и ей это удалось. Он проникся и тоже попал под очарование этого сурового северного красавца. Но вскоре им с Ликой снова пришлось расстаться. Как ни больно было Алексу покидать любимую, но долг опять позвал его на неспокойный африканский континент.
Алессандро мало рассказывал о своей жизни в Африке, ограничиваясь лаконичными фразами о том, что он оказывает медицинскую помощь нуждающимся. Доменико и Анжелика очень переживали, чувствуя, что он многое не договаривает, чтобы не волновать их. И вот однажды, когда от друга слишком долго не было никаких вестей, Дом не выдержал и отправился на его поиски. Было очень непросто найти Алекса, затерявшегося среди раскалённой африканской пустыни. Их перебрасывали с места на место, причём, обычно это были не самые, мягко говоря, приятные места на планете – труднодоступные районы, где бушевали голод, болезни или велись боевые действия. В погоне за Алессандро Дом попал в зону военного конфликта. Это был кромешный ад: насколько хватало глаз, под палящим солнцем, которое, казалось, прожигало дыры на коже, двигалось чёрное месиво из человеческих тел, пытающихся убить друг друга. И тут, в самом эпицентре побоища Доменико с ужасом увидел возвышающуюся над невысокими аборигенами фигуру своего друга, который, ловко маневрируя в бушующей толпе, нёс на плечах раненого. Занеся свою ношу в палатку, разъярённый Алекс подскочил к Дому и начал трясти его за грудки, приговаривая: