Нити судьбы
Шрифт:
— Попробуй начать сначала.
— Не знаю, где у этой истории начало. Может, она началась в тот день, когда я впервые тебя увидел. Или в тот день, когда я пришел навестить тебя в твоем доме в Мирквуде после переезда. Или она началась в другой момент, но… я, черт побери, думаю о тебе почти двадцать четыре часа в сутки. Ты снишься мне почти каждую ночь. Я думаю о тебе даже тогда, когда я сплю с другими женщинами. Когда я вижу тебя, у меня что-то происходит в голове, и… и я больше себе не принадлежу. Я готов сделать все, что ты попросишь. Если ты прикажешь мне спрыгнуть с крыши, я спрошу, на какой небоскреб мне нужно взобраться.
Изольда погладила меня по руке.
— Я уже говорила тебе, что это обыкновенная влюбленность, мой хороший. Да, она противоречит
— Нет, не пройдет. Потому что я люблю тебя, Изольда. Увы, мне хорошо известно, что это за чувство. И, если влюбленность когда-то приносила мне положительные эмоции, то любовь приносит мне только боль. Самую разную боль. Положительные эмоции всегда одинаковые. Радость, счастье. Они однообразны. А вот боль каждый раз разная. У нее так много оттенков, так много масок. Ты живешь и думаешь: когда же ты получишь по голове в очередной раз? Кем она будет, эта женщина, рядом с которой ты вспомнишь, как нашел свою невесту в ванне с перерезанными венами и опоздал всего лишь на пять минут? Или другую женщину, ту, с которой четыре года жил под одной крышей, к ногам которой ты положил все, что у тебя было, а она лгала тебе каждый день и убила твоего еще не родившегося ребенка? Какой она будет, эта женщина? Как ее будут звать, какая у нее будет улыбка, как будет пахнуть ее кожа? Откуда она придет, куда и когда она уйдет — и какую боль она тебе причинит? Что это будут за ощущения? Новизна… мы ведь с тобой оба любим разнообразие, да?
Изольда села и отряхнула ладони.
— Ты любишь толькосебя, Вивиан, — сказала она. — Твои желания — вот что для тебя важнее всего. Ты слишком сосредоточен на себе, чтобы кого-то любить. А хороший секс — это еще не любовь.
— Разумеется, ты знаешь, что такое любовь. Ты вообще помнишь, что это за чувство? Кого ты любила? Уильяма? Может, Саймона?
— Сейчас тебе лучше заткнуться, Вивиан.
Но я пропустил ее слова мимо ушей и продолжил, как ни в чем не бывало.
— Или ты любила своего мужа? Или ты тоже, как и я, любишь только себя, но слишком падка на хороший секс?
Изольда влепила мне пощечину и резко поднялась.
— Ты ничего не знаешь о моем муже, — сказала она. — Ровным счетом ничего. Ничегошеньки! То, что я тебе рассказывала, ровным счетом ничего не значит! Я всем рассказываю эту чертову историю! Всем! Эта ложь уже стала частью меня, я уже почти верю в нее сама! — Она подошла ко мне и, опустившись на колени, чуть наклонилась вперед. — Хочешь узнать, что произошло на самом деле?
— Если тебе тяжело об этом говорить, я…
— Время, проведенное с ним, было самым счастливым в моей жизни. Так я не любила ни одного мужчину. Все эти пять лет я знала, что есть человек, которому я могу рассказать все — и он поймет меня. Он интересовался каждой мелочью, которая произошла у меня на работе, замечал, что я немного изменила прическу… он был самым лучшим любовником из всех мужчин, которых я знала. Создавалось ощущение, что он знал все мои желания, чувствовал меня так тонко, будто я и не другой человек вовсе, а его часть. А потом… его мучили головные боли, и он решил пойти к врачу. Врач отправил его делать кучу проверок, в результате которых ему диагностировали опухоль мозга. По словам онколога, неоперабельную. — Она убрала за уши разметавшиеся пряди волос. — И тут Оскара будто подменили. Он замкнулся в себе, стал уделять мало внимания работе, потерял интерес к окружающему миру. Правда, наши с ним отношения остались такими же, какими они были до этого. Он до сих пор делал мне сюрпризы, дарил подарки… пока однажды не сказал, что хочет развестись. Почему? Потому что с таким диагнозом он станет обузой, а он не хочет, чтобы я страдала. Мы подписывали брачный контракт, так что развод был сложной процедурой, мы буквально поселились в офисе у адвоката. А вокруг нас крутились журналисты — мы уже тогда были известными бизнесменами. Что мы могли им сказать? Разумеется, нужно
Изольда снова села рядом со мной. Первые несколько секунд она сидела прямо, а потом ссутулилась и закрыла лицо руками. Моей первой мыслью было погладить ее по волосам или обнять, но я почувствовал, что это будет лишним.
— Ты его не просила? — спросил я.
— Не знаю. Думаю, что простила… уже давно. Но я до сих пор его люблю. В каком-то смысле. Ты знаешь, как…
— Да, я знаю, — перебил я. — Знаю.
Она в очередной раз тронула мои пальцы — в этом жесте было что-то материнское, и поэтому он меня раздражал. По крайней мере, потому, что в такие моменты она говорила неприятные вещи.
— Теперь ты понимаешь, что в твоих чувствах нет смысла, Вивиан? — спросила она.
— Не знал, что в чувствах бывает смысл.
— Поверь мне, бывает. И в твоих чувствах смысла нет. Это просто плод твоего воображения. Я люблю только одного мужчину. А ты любишь только одну женщину. Жизнь вокруг меняется, а в нас остаются прежние чувства. Они уже не те, какими были когда-то, но мы до сих пор держимся за них. Сложно сказать, почему. Но одно я могу сказать тебе точно: нам лучше быть несчастными поодиночке.
Я в задумчивости примял траву носком ботинка.
— Никак не могу придумать что-нибудь более-менее циничное для такого случая. А я ведь должен поддерживать традиции?
— И не надо придумывать ничего циничного. Завтра я отдам тебе остальные документы.
— Остальные? — не понял я.
— Да. Я оформила бумаги на тебя и Адама. Стивен будет помогать вам с организационными вопросами, но только потому, что он знаком со спецификой здешних дел. В скором времени вы вступите в полновластное владение заведением.
Изольда достала из пачки сигарету и закурила, по-прежнему глядя перед собой.
— То есть, компаньонами мы не будем? — спросил я.
— Нет. У меня больше не будет компаньонов. Потому что у меня больше нет бизнеса. Все, что у меня было, я передала Брэду. Оставшиеся клубы — Стивену. Я уже заказала билет и собрала вещи. Завтра вечером я уезжаю в Германию, буду жить в том же городе, где находится мамина клиника. Хочу быть ближе к ней. Ей недолго осталось, так что… сам понимаешь. — Она сделала пару затяжек. — Кроме того, этот город… с ним многое связано. И я хочу попытаться оставить это позади. — Она посмотрела на меня. — И, может, ты наконец-то решишь оставить свое захолустье и переехать сюда?
— В этот шум и гам?
— Ты можешь купить квартиру в тихом районе — их тут предостаточно. Или даже дом за городом — думаю, это тебе по карману. Будешь сидеть зимним субботним вечером в своем кабинете, пить глинтвейн и писать мне письмо. Совсем как аристократ из прошлого века.
Я тоже закурил и посмотрел на огонек сигареты, мелькавший в темноте.
— Я подумаю над твоим предложением.
— Как только устроюсь на новом месте, сообщу тебе свой адрес.
— Обещаю писать как можно менее медицинским почерком.