НИТОЧКА ПАМЯТИ Сборник фантастических произведений

Лаумер Кейт Джон

Смейл побледнел.

— Я могу причинить вам невыносимые страдания, вы, наглый подонок, — заскрежетал он зубами. — До сих пор я воздерживался от этого. Я — солдат и выполняю свой долг. Я готов отдать свою жизнь и, при необходимости, даже честь. Более того, я готов перевернуть ваше мнение обо мне ради того, чтобы добыть для моего правительства те сведения, которые вы утаиваете.

— Отпустите меня на свободу и попросите по-человечески., Насколько я знаю, мне нечего рассказать вам, что было бы важным в военном отношении. И если со мной будут обращаться как со свободным гражданином, я, возможно, позволю вам судить об этом самим.

— Говорите сейчас,

тогда мы вас отпустим,

— Хорошо, — сказал я. — Я изобрел гибрид ракетного корабля и машины времени, на котором облетел всю солнечную систему и совершил несколько небольших путешествий в прошлое. А в свободное от таких занятий время я изобретал все эти хитрые штуковины. Я собираюсь их запатентовать, поэтому, естественно, не намерен выдавать какие-либо секреты. Я могу идти?

Смейл поднялся на ноги:

— До тех пор, пока мы не организуем вам безопасную транспортировку, вы будете оставаться здесь в комнате. Она находится на 63-м этаже небоскреба "Йордано". Окна сделаны из небьющегося стекла, — на случай, если вы задумаете осуществить самоубийство. У вас отобрали все потенциально опасные предметы, хотя, конечно, вы еще можете проглотить собственный язык и задохнуться. Дверь — усиленной конструкции и с надежными запорами.

— Я забыл сообщить вам, что отослал своему другу письмо, в котором рассказал о вас все. Так что в любую минуту здесь может появиться шериф со своей командой и…

— Никакого письма вы не отправляли, — оборвал меня Смейл. — К вашему сожалению, мы посчитали нецелесообразным оставлять в этой комнате мебель, чтобы вы, по глупости., не разобрали ее и не использовали в качестве оружия, Комната, конечно, не очень веселая для того, чтобы провести в ней остаток жизни, но пока вы не согласитесь на сотрудничество с нами, она будет ограничивать ваш мир,

Я только промолчал в ответ и, сидя на полу, проводил его глазами до двери. Снаружи я мельком заметил двух человек в форме. Я не сомневался, что они будут по очереди следить за мной через глазок. Итак, я, мог наслаждаться уединением, но под надзором. Интересно, удалось ли Маргарете отправить цилиндр по почте?

Я растянулся на полу, который был покрыт великолепным толстым ковром, вероятно, для того, чтобы я не вышиб себе мозги. Мне чертовски хотелось спать, ведь допрос в бессознательном состоянии вряд ли можно считать хорошим отдыхом. Несмотря на заявление Смейла, я не испытывал особого беспокойства: они не могут заточить меня здесь навсегда. Не исключено, что Маргарете удалось уйти от них и рассказать все какому-нибудь репортеру. Ведь не могла же подобная история навсегда остаться тайной. Или могла?..

Мне вспомнились слова Смейла о том, что под наркотиками я говорил на непонятном языке. Что-то здесь не так…

И тут до меня дошло: с помощью своих наркотиков они, должно быть, добрались до того уровня памяти, где хранились общие валлонианские знания, и забросали вопросами ту область моего сознания, совсем не английского, Я улыбнулся… а потом расхохотался. Удача меня все еще не покинула.

Окно состояло из двух стекол в алюминиевой раме с герметизирующей полоской пластика. Воздух из промежутка между стеклами был выкачан, что создавало изолирующий барьер для солнечного тепла. Я провел пальцем: дюраль — надежный и прочный материал. Если бы у меня было что-нибудь твердое, мне, возможно, удалось бы отогнуть край рамы настолько, чтобы добраться до кромки закаленного стекла и ударить по этому традиционно слабому для него месту… если бы, конечно, было чем ударить.

Смейл

хорошо постарался, избавляя комнату и меня от всего, что ему не нравилось. На мне оставались лишь рубашка, брюки и туфли, но не было ни галстука, ни ремня. Мне также оставили мой бумажник, пустой, конечно, пачку с двумя помятыми сигаретами и коробок спичек. Но Смейл явно проиграл: я еще мог поджечь себе волосы и сгореть дотла, мог затолкать в горло носок и задохнуться или повеситься на шнурке от ботинка. Правда, делать этого я не собирался.

Я продолжал обследовать окно, так как связываться с дверью не имело, смысла, да и стоящие снаружи тяжеловесы, наверное, только и ждали повода, чтобы отметелить меня. Вряд ли кому придет в голову, что я решил заняться стеклом — как-никак я был на высоте 63 этажей от земли. Что же я буду делать, если мне удастся встать на подоконник? Я решил не думать об этом до тех пор, пока не глотну первый глоток свежего воздуха.

Мой указательный палец нащупал на гладком металле какую-то неровность: короткий паз. Я присмотрелся повнимательнее и увидел заподлицо с поверхностью алюминиевой рамы головку винта. А что если сама рама состоит из двух скрепленных винтами половинок?

Черта с два! Винт, который я обнаружил, был единственным. Для чего же он? Может, попробовать его выкрутить? Но чтобы попытаться это сделать, нужно дождаться наступления темноты. Смейл не оставил в комнате никаких осветительных приборов, так что после захода солнца я смогу работать незаметно.

Прошло еще два часа, но никто не нарушил моего одиночества… хотя бы для того, чтобы дать еды. Может, они задумали взять меня измором или, будучи неопытными тюремщиками, забыли, что и братьев меньших, сидящих в клетке, необходимо кормить.

Я оторвал от своего бумажника маленькую декоративную пластинку металла. Она была из мягкой стали, длиной всего лишь около дюйма, — совсем неподходящий инструмент, — но я надеялся, что мой замысел удастся. Винт не должен быть затянут очень сильно: алюминиевая резьба срывается достаточно легко.

Разводить теории дальше не было смысла. К тому времени уже стемнело — можно было преступать. Я подошел к окну, сунул край металлической пластинки в паз головки винта и повернул. Винт пошел как по маслу. Я выкрутил его на десять оборотов… двадцать… Это был толстый болт с мелкой резьбой. Наконец он вышел из отверстия, и туда со свистом начал поступать воздух. Было ясно, что винт использовался для герметизации рамы после откачки воздуха.

Я принялся размышлять. Если пространство между стеклами заполнить водлй и потом заморозить ее… в тропиках такой фокус вряд ли получится. С таким же успехом я мог поставить себе целью заполнить это пространство джином ж затем поджечь его.

Я ходил кругами но комнате. Любая идея, которая у меня возникала, начиналась с "если"…, А мне нужно было придумать что-то такое, что можно реализовать с помощью имеющихся у меня под ругой материалов: ткани, коробка спичек, нескольких клочьев бумаги.

Я вынул сигарету, зажег ее и, пока спичка горела, обследовал отверстие, из которого выкрутил заглушку. Оно было около четверти дюйма в диаметре и дюйм в глубину и заканчивалось каналом, выходящим в промежуток между стеклами. Конструкция была старой, но вполне надежной: воздух выкачивался, и отверстие закрывалось с помощью винта. Во всяком случае она обладала тем преимуществом, что облегчала техническое обслуживание в случае протечки воздуха. Теперь оставалось только придумать, как накачать туда воздух, и можно взорвать окно…