Нийлас. Поцелуй тигра
Шрифт:
Динлис хмуро кивнула, и Амирхан снова обратился к Лише:
— В племени почему-то часто умирают мужчины, мальчики озлоблены, девочки напуганы, старики на удивление покорны. Я хочу разобраться, может, дело в заболевании или наследственном изъяне. Похоже, за последний год у тебя было много работы, Поводырь Смерти?
— Горы любят свежую кровь, - последовал надменный ответ.
— Разве нельзя насытить их песнями и запахом жареного мяса? Попробуй договориться!
– с вызовом заявил Амирхан.
—
Поводырь откинул кусок свалявшейся шерсти с головы, показав седую макушку и лоб, покрытый язвами. Некогда вполне привлекательное лицо мужчины теперь вызывало жалость и отвращение. Черные губы высохли, щеки запали, прежний цвет глаз нельзя было различить из-за расширенного зрачка и болезненно красной радужки.
Алейшу внезапно заинтересовал карман на рубашке Амирхана, но сам нийласец, не сводя пристального взгляда с проводника, твердо спросил:
— Что с тобой случилось? Мы привезли немного современных лекарств, но тут требуется серьезное обследование. Если ты знаешь причину недуга, я могу попробовать облегчить твое состояние.
— Твои старанья будут напрасны. Полжизни назад меня отравили, я должен был сдохнуть в темноте, как могильный червь, но горы вскормили меня своим молоком и вернули небу.
Мужчина надсадно засмеялся, схватившись за грудь.
— Да. В моих венах яд течет пополам с ее молоком… Редкая удача. Я буду платить до последнего дня. Я очень хотел выжить.
Он еще что-то неразборчиво пробормотал, потом сгорбился и, пошатываясь, добрел до серой стены лачуги, освещенной лучами Антарес. Там проводник и оставался недвижим, наслаждаясь теплом и светом, пока путешественники кратко совещались по поводу надвигающегося вечера и завтрашнего маршрута.
Амирхан сомневался и предлагал найти более вменяемого «экскурсовода», но никто из обитателей поселка не знал горных троп так хорошо, как Человек Без Имени.
— Пусть он не в ладах с рассудком, но дело свое исполнит. У нас надежная охрана и навигаторы, - рассуждала Динлис. – Что тебя беспокоит?
— В народных суевериях часто кроется реальная проблема. В доме старейшины я нашел ремни с военной экипировки. А ты заметила, что жители используют металлическую посуду? И ножи у них из отменной стали. Я подозреваю, они нашли где-то в горах остатки брошенной техники. А проводник упомянул яд… кто знает, чем сианцы и тарсиане травили друг друга в столетнем противостоянии. Динлис, эту местность нужно тщательно проверить.
— Ведь я уже объясняла, Амир. Мы на нейтральной полосе. Эта земля горькой памяти. Она никому не принадлежит, но и копаться здесь со спецоборудованием сианцы не могут. В одном полковник заверил, радиация исключена.
Помолчав, Динлис добавила:
— Думаешь, мне не жаль этих забитых девчонок? Они
— А как бы поступила Мина Фалид? – прямо спросила Алейша.
Динлис растерянно огляделась по сторонам, словно ища подсказки, и слабо улыбнулась Тамилу, от скуки крошившему домашним птицам кусок лепешки.
Поймав взгляд сианки, князь расправил плечи и самодовольно заявил:
— Твоя прославленная бабуля открыла бы здесь школу для малышни. Это же просто. Рискни, милая. А через двести лет на плато Тач-Тары будет стоять памятник в твой рост. Только попроси, чтобы каменная одежда плотно облегала бедра и грудь. Они восхитительны.
— Иногда мне хочется его побить, - шепотом призналась Лиша. – Я не рассказывала, как мы познакомились на Чантасе? Он чуть не покалечил меня на снежном склоне, а потом пытался заигрывать.
Динлис хитро прищурилась и пружинистой походкой направилась к Ослепительному. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, пока на губах Тамила не заиграла победная усмешка. Но Динлис не позволила князю долго торжествовать, - она положила ему ладони на плечи и склонилась к уху.
— Ты ведь останешься здесь со мной и разделишь все хлопоты по устройству школы. Я очень рассчитываю на тебя, мой благородный тигр.
Не давай опомниться, Динлис решительно задрала подбородок Тамила кверху и впилась в губы страстным поцелуем, а потом медленно отстранилась и сладко прошептала:
— Мина всегда была одна, а у меня теперь есть замечательный друг. На памятнике в Тач-Таре будет две скульптуры – деятельной сианки и мудрого нийласца. Вместе мы горы свернем.
Опешив от подобной перспективы, Тамил покраснел до корней волос и жадно хватал раскрытым ртом разряженный горный воздух. На выразительном лице князя стремительно менялись эмоции: недоверие, гнев, насмешка и надежда, желание оттолкнуть дерзкую девицу и тут же подхватить ее горячее предложение, обещавшее множество перемен в размерянной сытой жизни.
Глава 18. В горах
К наступлению сумерек маленькое поселение затихло. Коз и овец загнали под защиту глинобитных стен, и теперь, сидя у костра возле своей хижины, старейшина рассказывал путникам о горных кошках, которые порой бродят в округе, привлеченные запахом молока и новорожденных ягнят.
Но больше всего Алейшу поразили лохматые псицы, дающие молоко, которое местные считали лекарством от всех болезней. Она даже поделилась с Амиром догадкой: