Нижние уровни Ада
Шрифт:
Я немного подождал у отделения неотложной помощи. Кто-нибудь, я был уверен, даст мне знать, как только сможет, о Паркере. Минуты ползли как часы, и я продолжал представлять себе борьбу жизни и смерти, которая происходила в помещении по соседству.
Решив, что сигарета и немного свежего воздуха могут помочь, я решил прогуляться до машины. В предшествующей суете, я оставил пачку «Мальборо» лежать на консоли между сиденьями пилотов.
Когда я шел через выложенную ПСП площадку, на мои глаза попался окровавленный броневой нагрудник Паркера. Он лежал посреди посадочной площадки, где его бросили медики. Почти нерешительно, я поднял его и повертел в руках. Когда я взглянул на него,
Подойдя к «Вьюну», я осторожно положил бронежилет Паркера в кормовую кабину и случайно заметил, что его М60 не был разряжен. В нем была лента с патронами, а в патроннике, скорее всего, был патрон.
Чтобы исправить эту ситуацию, пока не произошел несчастный случай, я залез в отсек бортстрелка и сел на банку Паркера. Я поднял крышку ствольной коробки, вытащил ленту и положил ее в патронную коробку на полу. Затем передернул затвор, чтобы извлечь патрон и поставил оружие на предохранитель.
Проделывая эти движения почти автоматически, я начал осматривать внутренности кабины. Бардак был ужасный! Кровь и куски плоти были разметаны по бортам и верху кабины. Мой разум прокрутил яростную перестрелку на вражеской стоянке, а затем неприукрашенное заявление Паркера.
Я почувствовал болезненное ощущение в животе. Я не знал, это было от мысли о том, что Паркер тяжело ранен или от вида тех шести молодых американских солдат, которых привезли после того, как их порвало на куски внутри БТР. Я внезапно почувствовал себя плохо. Внезапным порывом рвоты, я добавил собственного бардака в уже оскверненный отсек бортстрелка.
Следующее, что я помню, это как один из медиков наклонил голову к двери кабины.
— Вы в порядке, лейтенант?
Я поднял голову и ответил дрожащим голосом:
— Нет, я действительно чувствую себя дерьмово.
— Ага — сказал он — Мы все иногда так делаем.
Когда медик повернулся, уходя, я хотел позвать его, сказать, что действительно чувствовал в тот момент. Но я сдержал этот порыв внутри себя. Я подумал — впервые за десять месяцев моего пребывания во Вьетнаме — о тщетности всего этого. Внезапно я был поражен тщетностью делать одно и то же, изо дня в день — одни и те же полеты, один и тот же враг, одни и те же действия — только в один день, потери нес враг; на следующий день это были наши собственные люди. Казалось, что единственное реальное значение этой войны было око за око.
— С вашим бортстрелком все будет ОК — это был доктор, который вышел к моему стоящему на стоянке «Вьюну», чтобы сообщить мне новости.
— Он был довольно тяжело ранен, но это была чистая рана и он должен поправиться.
Он подтвердил, что вражеская пуля, вероятно рикошетом, попала в нижнюю правую часть шеи Паркера. Она прошла мимо яремной вены, прошла насквозь и вышла чуть ниже основания черепа.
— Если тебе случится получить пулю в шею — сказал в заключение док — он сделал это лучшим образом, поверь мне. Нам все равно придется его эвакуировать из страны для излечения, и мы не можем прямо сейчас сказать, вернется ли он.
Новости дока о том, что Паркер выживет, принесла мне облегчение. Но я знал, что Джимбо ранен и в тот момент не мог не задаться вопросом, смогу ли снова его увидеть.
В тот день я вернулся в Фу Лой и отдал своего «Вьюна» на проверку техникам. Я не мог взять его снова, прежде чем он пройдет тщательную проверку; кроме того, у меня не было другого борттехника, чтобы заменить Паркера.
Поэтому, чтобы закончить визуальную разведку, которую мы начали рано утром, я отправился
Я смертельно устал к тому времени, когда лег в постель той ночью. Паркер так глубоко засел в моих мыслях, что я не мог уснуть. Картины этого дня все время вертелись у меня в голове и все они возвращали меня в госпиталь Лай Кхе. К разорванным телам молодых солдат из 82-й Воздушно-десантной, когда их несли в отделение неотложной помощи, к врачам, работающим над Паркером.
Картины продолжали всплывать: пуля вонзается в броневой нагрудник Паркера… разряжение его М60… выворачиваясь наизнанку и задавая себе вопрос, в чем, черт побери, был смысл всего этого.
Все это проигрывалось снова. Даже мои жуткие усилия с взятым напрокат шлангом, который медики использовали, чтобы отмыть кровь в медицинском «Хьюи» и которым я отмывал кормовой отсек «Вьюна» перед полетом обратно в Фу Лой. Хвала Господу, наконец-то пришел благословенный сон.
Глава 17
Храбрость
Три дня спустя рота получила еще один моральный удар.
1 Ноября мы отправили команду поиска и уничтожения, работавшую в долине реки Тхи Тин, к югу от Пасхального яйца. Когда разведчик вел свой поиск на низкой высоте, он обнаружил хорошо утоптанную тропу, ведущую к нескольким бункерам вражеского базового лагеря. Разведчик сбросил маркер, пилот ударного вертолета зафиксировал координаты и передал информацию о контакте по радио оперативному офицеру Темных Лошадок. В результате АМСВ были подняты для проведения наземной разведки и выяснения, какая именно велась вражеская деятельность, если таковая имела место быть вообще.
В тот день я был назначен в «Схватку 2», поэтому разместился в бункере, чтобы следить за операциями. Я слушал как Наездники, четвертый транспортный взвод «Хьюи», с десантом АМСВ, вылетели на север, миновали периметр базы и направились дальше над Деревней Собачьей Ноги.
— Два шесть, это Два Три — «Хьюи» номер четыре вызвал командира звена — У нас звено из четырех.
Получив таким образом оповещение, что его четвертый «Хьюи» идет за ним следом, командир звена, капитан Морган Роузборо отдал приказ:
— ОК, Наездники, идем эшелоном влево, по моей команде. Товсь…. Пошел!
Четыре «Хьюи» разорвали колонну, номер два скользнул влево, номер три удерживал свою позицию, а номер четыре скользнул влево, позади номера два — в строй эшелона влево. Капитан Роузборо получил потверждение от номера четыре несколькими быстрыми щелчками переключателя передатчика.
В тот день в Мелке 1 (ведущий «Хьюи»), кроме командира звена капитана Роузборо, был пилот Боб Холмс, новый командир взвода лейтенант Джим Кейси, борттехник специалист 4-го класса Эрик Харшбаггер, бортстрелок Дэнни Фри, взводный санинструктор специалист 4-го класса Майк Смит и целое отделение стрелков воздушно-стрелкового взвода. [28]
28
Chalk One, Two и т. д. — традиционные позывные для авиадесантных групп и их машин в армии США, идет от традиции писать мелом номер самолета на парашютах и контейнерах десантников Второй мировой (прим. перев.)