Нижняя Москва. Война на уничтожение
Шрифт:
– Мне нужны д’Омионт и эфенди Саид Басмаджи!
Теперь уже не легкая болтовня с постовым, а громовой рык, так что стекла задрожали. Постового, кстати, след простыл. Приглашение не вызвало отклика. Прождав минут десять для приличия, Артем приказал магам начинать.
Электрическая атака на поселок куда проще, чем против войск. Постройки никуда не денутся, не побегут в атаку навстречу с криком «ура».
Со стороны электроудар смотрится кошмарно, та же гроза, только молнии бьют не из облаков, а параллельно земле. Перед этим взвывают огромные генераторы мощностью в десятки мегаватт. Над ними
Артем пробовал рассмотреть в бинокль, выпрыгивает ли кто-то из домов или все поражены электроударом. Не разобрать. Придется повторить. Ну что стоило выйти на переговоры? Могли ведь по-хорошему уладить.
Второй разряд снес соседнюю улицу. Рухнула, как подрубленная, башня одной из водокачек. За оградой началось движение. Размахивая условно белой тряпкой, выбежал офицер. Майор приказал остановить избиение и доставить парламентера.
Тот натурально хлопнулся на колени.
– Где Саид Басмаджи?
Осман разобрал имя предводителя и яростно замахал руками, показывая, что тот далеко. То есть по недоразумению ребята начали палить. А что, никто не догадался сразу выйти? Артем пустил в дело переводчика, завербованного в Бамако.
Когда турок услышал, что мусульмане могут уходить, взяв оружие, уцелевшие паромобили и верблюдов, сперва ушам не поверил.
– Приведите д’Омионта или кого угодно из старших мутантов. Сами валите. – Артем повернулся к Андрейченко: – Караван пусть тоже катится на все четыре стороны. У вас сорок минут.
Приведенный безухий отказался говорить. А может, просто оглушен электрошоком.
– У вас есть женщины и дети. Я не хочу убивать их. Всем выйти из поселка без оружия. Мы обыщем оазис. Возьмем нужное нам и уйдем. Ну?
Пародия на человека неожиданно обрела голос.
– Рано или поздно мы доберемся до вас и вырвем сердца, – прохрипел мутант.
– Ваше право мечтать об этом.
Артем посмотрел на своих подчиненных. Конечно, можно три-четыре раза шарахнуть по площадям, потом пустить боевые группы на зачистку. При этом десяток-другой наших солдат получит пулевые ранения, возможно, погибнет. Кому это надо?
– Все сжечь.
Генераторы выли и плевались разрядами полтора часа. С противоположного от генераторов края группа мутантов бросилась на прорыв и полегла под автоматными очередями. Потом опустилась тишина. От построек и финиковых пальм остались угли.
Слабый ветер доносит запах паленого. В нем четко выделяется привкус горелого мяса как на кухне незадачливого повара.
– Час ждать, пусть выгорит. Разбить оазис на сектора и квадраты, прочесать. В каждой группе дозиметр. Ищем обогащенное урановое топливо и оружейный плутоний. Обо всем необычном докладывать. Разделите людей, часть остается в оцеплении. Исполнять! Да, напомните людям: живой секур, оставленный за спиной, смертельно опасен.
Пока роты и взводы получали задания, а над остатками строений успокаивалось пламя, Артем сел на песок у большого теплого колеса, сунул в зубы жесткий
Потом затрещали короткие очереди. Бойцы трепетно прислушались к приказу живых за спиной не оставлять.
Прибежал вестовой от Андрейченко:
– Господин майор! С первого батальона вас просят пройти в поселок.
– Что там?
– Не могу знать. Передали, вам самому нужно увидеть.
Твою ж мать! Театральные эффекты, блин. Нет чтобы нормально доложить. Ни хрена там приятного быть не может. Пометив в памяти наложить взыскание на комбата-один, Артем прихватил «калаш» и зашагал за посыльным от батальонного.
Зрелище стоило прогулки. В центре оазиса на небольшой площади, окруженной домами, ныне превращенными в пепелища, лежат десятки детских тел. Две-три тысячи, может, больше. Судя по позам, они стали цепочками, крепко сжав руки соседям. Такие длинные органические токопроводы, в концы которых ударили сотни киловольт. Подгоревшие и скрючившиеся пальцы не расцепились, дети и в смерти продолжают держаться друг за друга.
Артем представил воспитателей их школ или детских садов, которые узнали про набирающие напряжение генераторы и вывели подопечных на площадь. Возьмитесь за руки, мои милые, больно не будет. Все будет хорошо.
Запах горелого мяса пропитал одежду. Потрясающе. Бойцы бригады, если не отстираются, так и домой приедут, благоухая жареной человечиной. Пусть секуры не совсем люди, мясо такое же и пахнет аналогично.
Рядом нарисовался Олег, начисто лишенный магии и телепатии, но безошибочно распознавший настроение шефа.
– Представьте на секунду, босс. Если безухие захватят нашу столицу, у них в руках окажутся переходы наверх, в город, в котором вы родились. И у чудесных парней, способных на такое, – Леопард махнул рукой на детские ряды, – оружейный плутоний на пяток боеголовок. Поэтому погрустим и поймем, что другого выхода нет. Вообще нет.
– Не трынди. Без тебя знаю. Нашли уран?
– Да. Но не факт, что полностью. Городок не такой маленький, и он разрушен.
– Отходим к машинам. – На сегодня Артему больше не хотелось сюрпризов. Он пообещал заехать в нос любому, кто построит доклад на фразе «вам это лучше самому…». Потом вернулся к БТР и отдал приказ:
– Искать до заката. Ночью оцепление не снимать. Продолжать обыски завтра. Следующим вечером отправляемся.
Позже нельзя. К середине ночи удирающие остатки гарнизона достигнут места, где могут связаться с беем. Реакция того не известна. Ему скорее всего доложат, что захватчиков десять-пятнадцать тысяч. Начальники сбежавшего войска обычно красноречивы в описании победителя. Вряд ли бей отправит погоню или попробует отрезать пути отступления. Но чем черт не шутит в стране Аллаха. Да и международный скандал проще замять, если свалить быстрее.