Низший 5

Михайлов Дем Алексеевич

Ну… еще помню промороженный трескучий кедровый лес. Но по отношению к этому воспоминанию у меня нет внутреннего отношения как к чему-то природному, к чему-то естественному. К тому лесу у меня точно такое же отношение как сейчас к вот этому притертому к стальной стене островку с сыроедами. Вроде все мило. Живая природа и древние обычаи. А на самом деле музейная витрина с живыми экспонатами…

Закончив с одним деревом, орк перешел ко второму. А я, решив размяться, начал с переноски срубленных ветвей к берегу, двигаясь только бегом. Пара ходок – и разогретое движением тело благодарно задышало горячим воздухом. Отнеся еще пяток толстых ветвей, вернулся в лесок

и принялся отжиматься. Минута предельно быстро – минута предельно медленно. Затем пара минут среднего темпа. И опять с начала. Меня хватило на три полных круга, после чего мышцы отказали, на минуту выйдя из подчинения. Неплохо. Поднявшись с мохового ковра, глянул на подрагивающую тушу гниды, принюхался. И хмыкнул – вроде все нормально. Увидев вопросительную харю Рэка пояснил:

– Пахнет травой. И чуток кровью. Хороший запах.

– Может и не сдох – подытожил Рэк и, коротко глянув на продолжающего наблюдать волка, опустил топор на следующую ветвь.

– Не вздумай тронуть нормальные деревья! – предупредил я орка, отправляясь в следующую ходку к берегу.

– Да тут нормальных нет! Все искореженные, ломаные и будто на весь сучий мир обиженные!

– Прямо как мы – хмыкнул я, взваливая на плечо толстую ветвь – Следи за мордой Иччи. Поднеси топор к ветке, глянь на волка – если он продолжает спокойно лежать, разок тихо рубани. Снова глянь.

– Понял – кивнул Рэк.

Вернувшись, увидел интересную картину – бродящий между деревьями орк со все возрастающим нетерпением, с рыком подносил топор то к одной подходящей ветке, то к другой, но волк каждый раз лениво встряхивал головой и, убрав инструмент, Рэк шагал дальше. С каждой секундой рычание несдержанного орка становилось все сильнее. Но вот, коснувшись лезвием топора очередной ветви, орк увидел, что волк остался равнодушен. И с радостным рыком рубанул, вложив в удар все эмоции. Ветвь упала на мягкий растительный ковер. Одновременно с этим внутри закостеневшей туши гниды раздался резкий треск. Поглядев на мертвую глыбу несколько секунд, убедились, что больше ничего не происходит и вернулись к работе.

Орка я остановил через полчаса – ветвей вполне хватало для моей задумки примитивного и считай, что одноразового плавсредства. Следующий этап – найти что-то получше держащееся на воде. Этим и занялся, велев бойцу наблюдать за треснутым пациентом, а сам пойдя по большому кругу.

Тут на острове надобности у невеликого населения своеобразные. Ничего лишнего у природы не берут. Олешки жрут мох, сыроеды жрут олешков и гарпунят рыбу. Инструментов для этого много не надо. У женщин – и то больше приспособлений, чем у охотников и рыболовов. Обогрев идет от поступающего из-под земли газа. И потому вся древесина попросту гниет. Стоило сделать вдоль берега несколько ходок, и я подтащил к куче нарубленных ветвей пяток тонких, но сухих сучковатых бревнышек. Пара бревен явно не от хвойных деревьев – что заставило меня снова задумчиво воззриться на далекую большую землю.

Немного постоял. И поймал себя на мысли сходить за чайком и вареной олениной, посидеть на шкуре, чуток отдохнуть. Вот она гребаная зараза подобных мирных мест. Ленивая атмосфера. Спокойствие. Безмятежность. Знание того, что будет завтра и послезавтра. Это незаметно расслабляет. И рождает складки в мозгу и на пузе. Встряхнув головой, я перешел на стремительный бег, решив пробежаться по островному периметру. Встряхнуться и заодно осмотреться.

Остановился дважды.

Первый раз в месте, где стальная стена вплотную примыкала к земной тверди. Там, в небольшом узком кармане, плескался «отстой».

Сюда забивалась вся грязь приносимая морем. Мое внимание привлекла радужная пленка на водной поверхности. И серая загустелая пена приставшая к камням и покрашенному металлу. Зачерпнув воды, принюхался. Пахло водорослями, гнилью и отработанным машинным маслом. Вот он запах реальности – мы все внутри гребаной огромной машины. Кто-то на ролях трутней – вроде музейных сыроедов. Кто-то в роли бесправных муравьев-рабочих – добровольно низшие. А где-то должны быть и управляющие, верно?

Прижав ладони к стене, чуть постоял. Показалось или же ощущается легкая вибрация? Что за этой стеной? Пустота? Ничто? Или что-то? Я на самом деле стою на самом краю мира?

В следующий раз остановился в Смертном Лесу, где застал пыхтящего от усилий Рэка, боксирующего с лиственницей. Обмотанные уже окровавленными тряпками кулаки с силой били по дрожащему стволу. Постояв, побежал дальше, финишировав у крайней яранги, где у старого улыбчивого сыроеда, после первой же просьбы, получил несколько старых веревок. Еще в трех ярангах увеличил количество веревок и сбросил на гальку несколько солидных мотков. Не возникло проблем и с получением десятка старых оленьих шкур – еще прочных, но уже облезших. Так же мне достался кусок сшитых шкур некогда бывших частью яранги. Это было легко.

Получится ли так же легко с челнами?

Как оказалось – старый Гыргол был рад отдать мне два челна из трех. Более того – старый вождь настолько воодушевился моей просьбой, что самолично отправился на пляж и призвав туда несколько молодых мужчин, повелел им помочь мне во всем. А собравшимся поглазеть женщинам сказал обеспечить нам необходимым для поддержания сил. Я уж думал все, но вождь удивил, вернувшись и отдав мне третий челн, пояснив, что все равно пора менять это гнилье и будет чем племени заняться. Я не протестовал – голодная смерть островным обитателям не грозила.

Сыроеды взялись за дело с удовольствием. В результате уже через пару часов дело было сделано.

Метрах в пяти от берега стояла неказистая, но прочная конструкция.

Три стоящих бок о бока лодки закрыты шкурами, поверх уложены ветви и шкуры. В центре невысокая кривоватая мачта – на всякий случай. И вроде как есть у меня ощущение, что с небольшим парусом я управиться сумею. По бокам привязаны бревна – для дополнительной плавучести.

На этом все.

По сути плот. Небольшая плавучая платформа, что достаточно устойчива.

Оглядев конструкцию, удовлетворенно кивнул, перекинулся парой слов с женщинами и пошел к Смертному Лесу. Что там с процессом рождения?

– Вот дерьмо…

– Дерьмо – жизнерадостно осклабившись, поддержал меня сидящий на бревне усталый потный Рэк – Причем живое.

– Дерьмо – прострекотал жвалами стоящий на четвереньках Хван, легко вывернувший голов на сто восемьдесят градусов назад и взглянувший на нас огромными изумрудными глазищами – Дерьмо-о-о-о-о…

– Жрать хочешь?

– Да… подайте мне сучьего ублюдка что сделал это со мной! Сука! Сука! Сука!

– Вот и мотив двигаться дальше – усмехнулся я, внимательно изучая поразительную фигуру скорчившуюся среди обломков кокона и комков пенной слизи – Ты с нами, сыроед? Или здесь жить будешь?

– С вами! Оди… пообещай мне – мы найдем того ублюдка! И ты дашь мне порвать его на лоскутки!

– Да мы много кого порвем на лоскутки – ответил я – Собирайся.

– Да норм все – прогромыхал орк – Чем паришься, зеленый? Член же остался! Хотя чем ты его держать будешь когда поссать решишь…

– Заткнись!