Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
И это был задел на далекое-далеко будущее. Аммнушиты собирались жить на этих землях вечно и загодя обеспокоились нуждами потомков.
Продвигаться по лесопосадкам было легко, но до блевоты скучно. Тянутся и тянутся шелестящие кронами деревья, из всех препятствие – редкие отломленные непогодой сучья. Зверья всего ничего – и я их понимаю. Попробуй жить в таком тошнотворном месте. Хотя мы заметили нескольких волков, увидели и лисицу, слышали копошение мелких тварей в листве, вальяжно прошел вдалеке черный медведь. Повстречались нам и змеи – три ползучие крупные гадины. Джоранн умело направила своего жеребца так, чтобы волочащийся следом зевающий Хван протащился по чешуйчатым телам – и Хван
Апофеозом скучности стала аккуратная табличка-стрелка с надписью «Скромный и славный город Благочестивая Гавань».
– Охренеть – процедил я, проезжая мимо.
– В тихой гавани заразные шлюхи водятся – поддержал меня Рэк.
– Акулы – поправила его Джоранн.
– Сочный на трах на заросшем лавандой заднем дворе – вздохнула Котлета, бойкая и разбитная бабенка средних лет, с трудом привыкающая к тяжести снаряжения и злым командирам.
– Да? – оживился Рэк, осторожно поворачиваясь к ней и стараясь не упасть со стального злобного коня – Давай подробности, боец. Лаванда жопу колола?
– Так… – добавил я к своему прежнему комментарию и спешился второй раз.
Сойдя с едва заметной тропки, бегущей посреди просеки, я присел и развел в стороны колючие ветви, что почти скрыли от меня кое-что интересное.
На земле, скрючившись, закрывая живот ладонями, лежал дохлый гоблин. Средней длины светлые волосы, замершие в мертвом удивлении синие глаза, четко очерченные скулы и углы подбородка. Покрывающие лицо ссадины, царапины и кровь не могли скрыть того гоблин на удивление юн.
– Тигр…
– Ему лет четырнадцать! Плюс-минус год…
– Я не про это. Возьми Котлету и Стейка. Пробегитесь вокруг. Радиус – триста-четыре шагов вокруг нас. Ищите его след. И след тех, кто его преследовал.
– Тех?
Я убрал уже лишившиеся закостенелости руки пацана от живота, показывая торчащие из его живота два глубоко ушедших арбалетных болта. Один болт был окрашен красным, другой желтым. Это именно краска, что-то вроде метки. И вряд ли разноцветными болтами стрелял один и тот же стрелок. Хотя… выдернув болты один за другим, я сравнил наконечники. Одинаковые – плоские, зазубренные. Такие хорошо пойдут против ничем не защищенной мягкой плоти, а против брони… отскочат, не нанеся вреда. У поймавшего животом два таких болта гоблина не было ни малейшего шанса. Еще удивительно, что он добежал досюда – а он бежал, о чем говорят проломленные заросли шагах в семи дальше. Он убегал.
– Я понял – повел плечами зверолюд Тир – Но может я один? Они меня притормозят…
– Не нарывайся и не показывайся – после краткого раздумья кивнул я и Тигр исчез, моментально затерявшись среди деревьев.
Перевалив труп на спину, я разглядел его внимательней. Белая домотканая рубаха с воротником на шнурках, просторные рукава, никаких вышивок или еще чего. Грубые черные штаны заправлены в кожаные невысокие сапоги. Штаны снабжены помочами. В полушаге лежит пропитанная кровью скомканная тряпка. Рыжая развернула ее, и мы обнаружили жилет. Из его карманов высыпалось несколько разноцветных камушков и бусин. Это все. Ни мешка. Ни сумки. Ни оружия – даже ножика складного не обнаружилось.
– Что за дерьмо лесное? – буркнул я, стоя над трупом в недоумении – Кто бродит по лесу без ничего?
– Может он полудурок? – предположила Котлета.
– Или обронил все на бегу – возразила Джоранн.
Повернувшись, я направил стволы дробовика на деревья… и опустил. Показавшийся из-за деревьев Тигр поманил нас лапой, другую прижимая к пасти и показывая – «Тс-с-с-с, гоблины!». Еще парой жестов он повторил призыв всем заткнуться,
– Посторожи лошадей, гнида – глухо велел я, переступая через беспомощного призма закованного в кокон.
– А?
– И чтобы ни царапины на жопе моего коняги! – велел Рэк, тоже – без нужды – наступая на призма, чтобы миновать его – Я проверю!
– Стейк, Котлета – останьтесь с Хваном – не оборачиваясь, приказал я.
– Да, командир!
Следуя за Тигром – и я уступал ему в ловкости передвижения по лесистой местности – мы преодолели совсем небольшое расстояние и уперлись в небольшой холм, поросший соснами, выглядящий здесь так же чужеродно, как если бы стоял посреди пшеничного поля. Почему местность вокруг стесали до состояния ровной столешницы, а холм оставили? Но сейчас интересно не это. Тигр жестами показал, что в прошлый раз он холм обошел и остановился вон под той огромной надломленной сосновой лапой. А сам он хочет забраться повыше… Миг подумав, я кивнул, поняв, что ничего реально угрожающего и внезапного под той ветвью нам угрожать не может, а разведчик просто хочет занять позицию поудобней, что вполне нормально для их племени.
Едва я дошел до сосны, до конца тем самым завершив огибание холма, до моего слуха донесся громкий укоризненный голос, срывающийся на крик, но затем возвращающийся к сиплой усталой хриплости. Вот почему мы не слышали голосов – их более чем надежно блокировали сосны и холм. Вот почему и они нас не слышали и вот почему не особо таился Тигр, решивший ничего не объяснять. А что тут объяснять? И так все ясно.
Холм был почти подковообразным. Этакая дуга с высокой вершиной и понижающимися краями. Хорошая защита от непогоды. Крохотная лачуга из темных бревен. Крыша свежая, крыта деревянными пластинами навроде черепицы. Трава вокруг скошена и сброшена в стожок, который задумчиво пожевывает десяток оседланных лошадей. Дверь в лачугу распахнута. Перед лачугой еще одна куча – на этот раз мясная. Для полной гармонии с лошадиным стожком не хватает крупных хищников, что деловито бы рвали и глотали мертвое мясо.
– Вашу мать! – выдохнула вцепившаяся мне в запястье Джоранн.
Поворотом кисти высвободив руку, я кивнул и тихо согласилсяя:
– Неожиданно.
Подростки. По сути, еще дети. Вот из чего… вот из кого состояла мясная куча. Стащенные сюда лошадьми мертвые тела так и бросили в кучу вместе с веревками, не распутав им связанных рук и ног. Торчат из ран разноцветные арбалетные болты – желтый, красный, зеленый. Безбородые мертвые лица, многие из которых так и не познали первого бритья. Та же самая одежда – черные жилетки и штаны, белые рубахи, сапоги. Это на пацанах. На девчатах синие длинные платья, из-под подолов торчат ноги в чулках и крепких башмаках, на головах платки. Вашу мать… тут самому младшему, что как раз смотрит на меня единственным уцелевшим глазом – вместо второго торчит болт – не больше тринадцати лет. Это максимум. На меня таращатся глаза жестоко убитого ребенка.
А судя по уже услышанным словам – детей не просто убили. Этих подростков сначала отпустили, а потом загнали в лесу как дичь, перестреляли и на веревках стащили сюда к этой лачуге, где и сбросили в кучу. Сами же охотнички присели отдохнуть на чурбачках, поместив рядом луки, арбалеты и топоры.
Чуть в стороне от кучи трупов валялись одинаковые светлые заплечные мешки кое-где попятные кровью и принявшие на себя несколько выстрелов.
Всего пятнадцать взрослых – и уже даже седоватых – охотничьих рыл. Одеты они примерно так же как и жертвы, разве что на некоторых полотняные длинные плащи, что наверняка неплохо защищают от дождя, другие прикрыли рубахи куртками из того же материала.