Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Понимаю.
– Ты слышал о холодном сне? О тысячах гоблинов, спящих и ждущих своего пробуждения?
– Все слышали. Холодильники Матери полным-полнехоньки свежим и тухлым мяском.
– Так что тогда мы теряем? Сколько тут ныне живущих? Сто тысяч? Двести? Четверть миллиона? А скорей всего, если считать тех и тех, то наберется и миллион.
– Это живые люди…
– Это злобные низшие гоблины, что трахают беспомощных червей. Это гномы, что приносят кровавые жертвоприношения и чуть ли не сношаются с плуксами. Это высшие, что вообще нихрена
– Добросы-то тебе чем не угодили?! Плохого не делают! Просто живут!
– Просто живут. Ага. Дышат воздухом, ловят рыбу, охотятся, срут… от них нет пользы, Рокс! Они не пытаются сделать этот мир лучше! Даже низшие гоблины делают что-то полезное! Пусть вынужденно – но делают! Чистят слизь, скребут стены, прочищают трубы и стенные закоулки, уничтожают плуксов. Они что-то делают! Хотя и их всех можно завалить нахрен – все равно найдется замена. Всех под корень! И в землю – на удобрение!
– Охренеть! А олени делают что-нибудь полезное? А белки? А форель? Они тоже просто живут!
– Но мы – не олени! – рыкнул я. – Мы, сука, не олени! К тому же от оленей природе сплошная польза. Жрут листочки, удобряют землю, кормят собой волков…
– Прекрати, Оди… прекрати. Я постарше тебя буду. Прислушайся к моим словам и запомни их – люди просто хотят жить. Понимаешь? Они не желают никому вреда. Они тихо и спокойно живут, наслаждаясь каждым отпущенным им днем. Их не за что убивать. Согласен, что есть ублюдки, которые разрушают этот мир – вот их надо шлепнуть. Я первым нажму на спуск дробовика. Но нельзя же валить всех подряд! Тут нужна избирательность.
– То есть ты будешь судьей?
– Да нет…
– Будешь решать, кто достоин жить, а кто нет?
– Опять я тебя не понимаю.
– Убить всех без разбора – это честно и быстро. А если начать решать кому жить, а кому умереть – это назначение себя на роль бога. Потянешь эту роль? Сможешь быть беспристрастным высшим судией?
– Да ну тебя…
– Тут нечего решать. Среди нас и вокруг нас на самом деле есть лишь один, кто достоин жизни. Лишь один, ради которого мы все – и хорошие и плохие – должны быть готовы умереть. Все ради спасения его одного!
– И кто же это?
– Мир. – ответил я, возвращая пустую кружку. – Этот искусственный мир вокруг нас, что заживо разлагается на наших глазах. Вот кто должен выжить. Мир! Мы все – просто гоблины. С нашей смертью ход событий не остановится. Другие гоблины продолжат коптить небо и забудут о тебе, каким бы важным и крутым ты ни был при жизни. А вот если погибнет этот мир… нам всем конец, Рокс. Мы просто сдохнем в жуткой агонии.
– Опять ты круто загибаешь…
– Это не крутой загиб. Это правда. Мир может прожить без нас. А вот мы без него – нет. И этим все сказано. Этим все приоритеты расставлены.
– И поэтому нам надо сдохнуть?
– Надо. – кивнул я. – Тотальное вымирание. А затем,
– Ну тебя нахер! Успокойся ты уже!
– Ладно, старик… начнем тестирование?
– Ты про стремных зверушек?
– Про них.
– Хрень невероятная. – поморщился Рок, изучая наши трофеи неприязненным взглядом. – Знаешь… даже наш тупоголовый Рэк задумался.
– О чем?
– О жене Доуса. Если, говорит, эти твари ведут к Миру Монстров… то куда может отвести резиновая женушка старого сурвера? Не в бордель ли небесный, где нетронутые хером валькирии наливают вино и подставляют сиськи – жмакай, гоблин, жмакай!
– В жопу бордель. Что со зверушками?
– Оленя видишь?
– Ну?
– У него рога светиться начали. А между ними, прямо на макушке, так сказать, тоже что-то замигало золотым. Редко мигает – где-то раз в пять минут. Я это к чему – раньше не мигало и не светилось.
– Давно началось?
– На корабле первый раз заметил. Я так думаю, что в Зомбилэнде главная их функция была отрублена за ненадобностью. Смекаешь? Это тут они путеводные звери, а там… просто игрушки сидельцев.
– Только у оленя?
– У русалки засветились зеленым глаза. Раз в десять минут свечение и между чешуйками хвоста появляется. Почему так редко? Потому что русалка ведь тварь водная, верно? Сунуть ее жопой хвостатой в воду – и посмотреть, что будет. У совы – тоже буркала засветились. Остальные щелкают, ухают, грюкают…
– И как нам это поможет?
– Для начала нажмем оленю промеж рогов?
– А давай. – хмыкнул я, вставая и делая один шаг.
Механическое существо доверчиво приподняло рогатую величественную голову. Зажав один из светящих рогов в лапе, другой я ткнул в мигающее на макушке место. Под пальцами что-то щелкнуло. Глаза оленя вспыхнули золотым огнем и… выплюнули из себя отчетливо видимый золотистый световой луч, что уперся в стену. Надавив на рога, я заставил зверя отвернуть голову. Стоило мне разжать хватку, как олень, с коротким горловым звуком повернул башку и снова навел световой луч в то же самое место.
– Все просто. – буркнул я, потягиваясь. – Все просто…
– Что дальше?
– Выдвигаемся через пять часов. – ответил я. – Подготовь стальные контейнеры. Чтобы надежно спрятать всех этих тварей и нашего зомби-рыцаря. Все багги и платформы – на твоей ответственности, старик. Ты сам-то готов?
– К чему?
– К этому сраному Миру Монстров?
– Я с тобой, Оди. Через пять часов?
– Да.
– Что ж… посмотрим, куда приведут нас эти твари… Сурверов берешь?
– Нет. – над ответом я даже не задумался. – Они свое отвоевали и отсидели. Обеспечить им нормальные условия на базе. Не стеснять передвижение. Захотят уйти – пусть уходят.