Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19

Михайлов Дем Алексеевич

– Верно! И что с того? Я сама захватила этот трофей! В честном бою!

– Ну да… честный бой – это когда твоя жопа покоится на спине гигантского насекомого, что представляет собой настоящий комбайн смерти?

– Что с того?! Это война! У вас все – а у нас лишь измененные, что тоже хотят жить!

– А то, что ты была там, наверху. – произнес я. – Ты убивала мирных гражданских. Ты умрешь, воин Непримиримых. Сначала тебя будут пытать. А потом… если ты расскажешь что-то полезное, то ты заслужишь смерть.

Ее губы дрогнули… подбородок задрожал.

Как же сильно в ней сейчас бьются гордость и инстинкт выживания. Как сильно эти противоположные чувства сейчас грызут друг друга. Ей хочется скорчиться и начать умолять меня – пощади, пощади! Что угодно, только не убивай! Трахайте меня скопом, сделайте отрядной вечной шлюхой, но только не убивайте! Наши инстинкты настолько сильны, что не каждый сможет их обуздать. Но эта «Пчелка» сумела. Гордо сжала губы, вскинула голову, расправила плечи, нахмурила выбритые брови и с мрачным вызовом облизала искусственные усы:

– Значит, я умру!

– Если заслужишь. – повторил я.

До нее наконец-то дошло:

– А есть что-то хуже?

– Поверь мне, – улыбнулся я, – есть. У тебя все шансы очень скоро начать биться на нашей стороне… воин…

– Этого не будет!

Встав, я глянул на Рэка и велел:

– Пусть расскажет все, что знает. Численность, количество экзов и боевых тварей, как далеко до их города, что с вооружением, каким транспортом обладают. Весь стандартный набор, короче.

– Будет врать. – заметил Рэк.

– Ага. – безмятежно подтвердил я, уже не глядя на пленницу. – Наверняка будет. Но мы потом поймаем еще пару языков и расспросим их тоже. Действуй. И относись к ней как к настоящему мужику – будь пожестче.

– С радостью!

– Не троньте усы. – тихо попросила девка.

– Да всем срать на твои усы. – буркнул я и двинулся прочь. – Оттащи ее к той рощице, там и потроши. Руки-ноги не отрубай, не убивай. Мы оставим ее для Кевина.

– Кто такой Кевин? – крикнула пленница.

– Понял, лид!

– Кто такой, сука, Кевин?! – она провыла это уже в движении, в то время как орк тащил ее за ногу к дальней роще.

Дважды щелкнула винтовка. Тут же последовал доклад от Каппы:

– Еще одного пристрелил, командир.

– Парламентер? – уточнил я, успокаивающе маша ладонью вскинувшимся бойцам.

– Он самый. Белая как молоко. Высокая и усатая.

– Сначала черный. Теперь белая. Они тупые, но толерантные, – усмехнулся я.

Еще пара шагов, и я остановился рядом с тихо повизгивающим Стивом, что был примотан к высокому колесу грузовой платформы. Беззвучно дрожали рукояти вбитых в его бедра шил – я насчитал восемь. Еще по две рукояти торчали из его неподвижных плеч, засев где-то в суставах. Сидящая рядом на пустом ящике из-под боеприпасов Кассандра аккуратно затачивала край черпала обычной ложки. Часто сглатывающий зверолюд никак не мог оторвать завороженного взгляда от ее размеренных движений.

– Выну глаз сученку. – пояснила мне пифия, и на ее порозовевших щеках заплескали крылышками разноцветные яркие мотыльки. Черную

жирную бабочку я заметил на ее шее – она боязливо выглядывала из-за высокого кольчужного воротника.

– Вынь, вынь. – покивал я, усаживаясь рядом. – Ты очень радостна.

– Перехватила полчаса. Может, чуток больше. Спала мертвым спокойным сном. – широко улыбнулась Кассандра. – Никаких видений! Никакого присутствия в холодильнике с разлагающимися трупами…

– Уже неплохо.

– Я снова становлюсь собой… и это прекрасно. Хотя уже скучаю по Угольку.

– И этот, вижу, дозрел?

– Я дозрел! Я, сука, прямо самый дозрелый! – захрипел Стив, боясь шевельнуться. – Эти шила воткнули зря! И без того я уже был готов рассказать всю подноготную! Все, что знаю и помню!

– Начинай.

– Спасибо! Спасибо, что хочешь выслушать! Так вот… я Стив. Родился я давным-давно в гребаном Зомб…

– Стоп. – я удивленно поднял ладонь. – Че за хрень ты несешь, псина?

– Рассказываю все, как есть, – удивленно вякнул зверолюд. – Всю свою биографию…

– Да в жопу твою биографию, кретин. Ты правда решил, что вот сейчас, пока за холмом стреляют, а мы пытаемся подзарядиться от хренового солнца, я буду сидеть и слушать про твои скучные будни? Может, еще про свой первый сексуальный опыт расскажешь? Каким там способом бурили тебе жопу и как долго длилось веселье? А?

– Э… ну… не понял что-то я…

– Ты хитрожопый ушлепок. Ты пронырливый. И прекрасно понимаешь, что ради выживания в суровом мире надо либо уметь шустро подлизать нужную жопу, либо сохранить язык от чужого жопного аромата, но тогда придется жить вечным бродягой. Так ты и жил долгие годы, скитаясь по Чистой Тропе. Но раз ты умудрился выживать так долго – значит, понимаешь, что знание ситуации и знакомство с сильными мира всегда подарят дополнительные шансы на жизнь.

– Это так…

– Значит, без дела в той клетке в городке Приветливом ты не сидел. Терпеливые пихали в тебя со всех сторон огромную морковку, а ты, млея от кайфа, рассказывал им о внешнем мире, не забывая и сам задавать вопросы. Так?

– В-верно…

– Вот и рассказывай. Все, что ты узнал о Непримиримых. Не придумывай. Не додумывай. Просто выблюй нам свои недавние воспоминания как есть.

– Так вот что ты хотел знать. А я думал ты про мое прошлое…

– Расскажешь позже. Сжато и по пути.

– А я-то уж столько всего из старого припомнил…

– Начинай! – рявкнула Кассандра, полоснув отточенной боковиной ложки по шерстистой щеке зверолюда.

– А-А-А-А-А-А-А-А…

– Начинай!

– Да! Да! Уже начал! Начал я!

Тряхнув головой, сбрасывая с намокшей шерсти тяжелые капли крови, Стив торопливо заговорил, вытаскивая из башки все, что он успел узнать о Непримиримых. Кое-что я уже знал, кое о чем слышал впервые. Неподалеку заходилась криком терзаемая орком пленница, испортив своим поведением отдых бойцам. Хотя самые непрошибаемые продолжали спать, торопясь восстановить потраченные силы.