Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19

Михайлов Дем Алексеевич

– Дерьмо. – без малейшей брезгливости, но с изрядным удивлением пробормотала прижавшаяся к камню пифия. – Что дальше, командир?

– Ждем. – столь же тихо отозвался я. – Выше. Видите?

– Видим. – отозвался за всех Каппа. – Темная канава? Косая черта…

– Да. – подтвердил я. – Ждем. Наблюдаем.

Мы снова затихли в безмолвии, наблюдая из укрытия за похрипывающим гоблином и его не менее оживленным дохлым собратом по несчастью.

«Косая черта», «темная канава» – мечник говорил про прочертившую склон темную борозду, что под небольшим углом спускалась к телам на берегу канала. Начиналась канава от

темного прохода на той стороне. Прохода, перегороженного сразу двумя мощными решетками, что были наглухо вделаны в скалы и для верности еще и подперты здоровенными стальными и каменными балками. Такое впечатление, что те, кто строил эту преграду, пытались сдержать наступление боевого шагохода.

«Наш» берег был чист, а вот противоположная сторона просто завалена чистенькими костями. Их тут валялось множество. Что примечательно – из примерно сотни костей лишь одна несла на себе следы повреждений. Другие же прямо удивляли своим прекрасным состоянием.

– Он нас не слышит. – заметила Кассандра.

Я не ответил, а пифия продолжила:

– Шум капания и журчания блокирует.

– Верно. – выдохнул я из динамиков, глядя на впавшего в забытье голого жирного гоблина, что так живо напомнил мне откармливаемых свиней Зловонки. – Тигры… тише!

Задержавшиеся разведчики, что появились на вершине склона, тут же присели и в считанные секунды оказались рядом. Пока Каппа вводил их в курс дела, я продолжал наблюдать и первым заметил движение на противоположном берегу.

У двойной решетки мелькнуло нечто белесое, быстро укрупнилось, обрело четкие очертания и под конец распалось на три отдельных пятна, что еще через пару метров превратились в силуэты.

Гусеницы.

Огромные белесые гусеницы с торчащими из спины и боков длинными шипами.

Двигаясь точно по темной «колее», эти твари с деловитой поспешностью спускались к прикованным у канала гоблинам. Еще через минуту следом за этими показалась следующая тройка гусениц, двигающихся по тому же маршруту. Еще через минуту – третья тройка.

Каждая жирная тварь достигала в длину около метра, при этом казалась короткой – настолько толстыми они были. Изначально они показались мне очень знакомыми, а еще через несколько секунд я вспомнил, где видел точно таких же – только поменьше в размерах. Очень похожих насекомых подселяли в грудь каждого Непримиримого. Так эти паразиты все же могут жить вне носителя? Или это другая порода?

Пока я лениво размышлял, гусеницы шустро преодолели весь путь. Две тройки замерли у дохлого пухляка. Последняя тройка, поднажав, проползла мимо и окунула хари – или жопы? – в первую попавшуюся лужу поглубже. Первые же шесть принялись объедать тухлый труп, достаточно быстро сдирая, измельчая и пихая в свои полупрозрачные тела мягкое мясцо. Тут наконец очнулся прикорнувший гоблин и до наших ушей донесся его перепуганный хрип. Засучив ножками, извиваясь всем жирным телом, он чуток отполз в сторону и затих, поскуливая. Мог бы и не стараться – ни одна из гусениц не обратила на него внимания.

Через десяток минут гусеницы закончили с набиванием тел, увеличившись чуть ли не вдвое, и лениво двинулись обратно вверху по склону. Одновременно с этим к ним навстречу уже двигались еще три тройки гусениц, направляясь по тому же маршруту.

Мясо. И вода. Жратва и питье. Вот только тут не гусеницы жрут. Тут налицо какой-то

конвейер по доставке жратвы. Кормят свое потомство? А разве сами гусеницы не являются потомством?

– Убить всех. – скомандовал я, выпрямляясь. – Но тихо.

Всех опередил Каппа, что, явно только и ждал возможности вдоволь помахать огромным тесаком, что временно заменял ему сберегаемый любимый меч. Перемахнув одним прыжком канал, едва не раздавив труп, приземлившись на краю кучи костей, мечник рванулся вперед и одним взмахом разрезал первую троицу, вскрыв их переполненные тухлой человечиной тела. Бегущий следом желтый экз Рэка запнулся и рухнул в воду. Приземлившись на его поясницу, я прыгнул дальше и еще до прибытия на тот берег успел всадить десяток игл в торопящихся к решетке водоносов, заставив их притормозить. Больше делать ничего не пришлось – вошедший во вкус Каппа живенько нашинковал насекомых, для верности раздавив дергающиеся ломтики стальными подошвами.

С лязгом опустив ногу экза в миллиметре от сморщенных недостоинств ошарашенного гоблина, я поднял забрало и ласково спросил:

– Как ты, сука?

Вместо ответа гоблин вдруг подался вперед, раздирая кожу о камни и смачно приложился губами к моей ноге, принявшись покрывать ее поцелуями, в промежутках причитая:

– Спасители! Спасители! Умоляю! Помогите бежать! Я не хочу… не хочу… СУКА-А-А-А! Я не ХОЧУ УМИРАТЬ! Не хочу! Трахни меня, но спаси! Трахни и быстро убей – тоже сойдет! Только не бросайте так! Только не так подыхать! Не так! Как он мучился… бедный Срульваджо… он так любил горячую кашу со сметанкой… а сметанку ох и трудно достать… но он старался…

– Срульваджо? – переспросила Кассандра, нависнув над полусъеденным тухляком. – Горячая каша со сметанкой?

– Вколи ему чего-нить успокоительного. – приказал я. – И пихни таблетку слезы. Каппа! И ты… подводник…

– Не освоился еще, командир, – повинился вылезший из потока грязный желтый экз, сжимая клешню и дробя вытащенный из воды череп. – Споткнулся… дерьмо…

– Освоишься. – буркнул я. – Скиньте шинкованных гусениц в поток. Залейте водой их кровь. Затем распотрошите этого сраного Сруля…

– Срульваджо. – поправил меня жирный гоблин и охнул, когда ему в жопу воткнули сразу два шприца.

– … и залейте его жижей оставшуюся кровь гусениц. – добавил я. – Эти твари должны иметь хорошее обоняние. Так пусть не учуют пролитую кровь предыдущих… носильщиков мяса.

– Есть! А наш запах?

– Для них мы пахнем как еда. – мрачно произнес я, пытаясь подсчитать, сколько черепов я вижу.

Бортовая система услужливо помогла, назвав цифру в сто тридцать восемь. Ровно столько черепов компьютер засек вокруг – лежащих на виду и полускрытых костями. А сколько еще в воде? Сколько полностью под костями или разбиты на мелкие куски?

– Грязь. – заметил Тигр, сидящий с подругой на валунах. – Нам…

– Не пачкайтесь. – качнул я головой внутри шлема Шила. – И ближе не суйтесь – ваш запах другой.

– Мы не гоблины. – кивнула тигрица. – И не трусливые свиньи. – кошка брезгливо глянула на исцарапанного блаженно улыбающегося жирного гоблина. – Как он так отожрался при их всеобщем недостатке жратвы?

– Хороший вопрос, боец, – кивнул я. – Прямо хороший вопрос…

– Лид! – добравшийся почти до самых решеток Каппа замер, повернулся ко мне с поднятым забралом.