Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19

Михайлов Дем Алексеевич

– Всем срать на твою жизнь, бывший сурвер, – ответил я и задумчиво потер небритый подбородок. – Ладно… ладно…

– Еще вопросы?

– Ага. Ты сказал, что в том детском бункере вас было много.

– Да. Все верно.

– Кто-нибудь из них – тех детишек и подростков, с кем ты рос, – появился потом как сурвер в Зомбилэнде?

– Нет. – уверенно ответил Стив. – Я думал об этом. Похоже, в этом мире еще есть немало мест, где обитают вечные заключенные сурверы.

– Ясно. Еще что-нибудь? Про детский бункер.

– Обычная сытая жизнь. Лживые уроки. И никакого возбуждения.

–

Это ты о чем?

– О сексе. Я в том бункере прожил до восемнадцати лет, Оди. И за все годы у меня ни разу не встал. И ни одна из девушек, что жили там, ни разу не выразили никому желания заняться сексом. У нас вообще этой темы не было.

– Химикаты в еде и воде…

– Или уколы. Да. Химическая кастрация. Хотя раз мы развились относительно нормально – я про мальчиков – там что-то более тонкое. Но факт остается фактом – никакого секса и никакого возбуждения. Первый раз у меня встало на третий день после того, как я попал в бункер Зомбилэнда. И вот тогда я взялся за свой…

– Ты рассказал достаточно. – усмехнулся я, забирая у него новую кружку кофе и поднимаясь. – Отдыхай.

– А ты куда собрался? – глянул на меня Рокс.

– Время проверить посылку. – широко улыбнулся я.

* * *

Посылка. Сраная посылка.

Она была заботливо помещена под отдельный тент – без всякой нужды. Контейнер из нержавеющей стали не боялся дождя. Со всех сторон его окружали штабеля ящиков – Рокс и здесь проявил заботливость, сделав так, чтобы никто не мог увидеть содержимое посылки, кроме меня.

Что ж…

Баюкая в саднящих ладонях горячую кружку, я опустился на выступающий из стены ящиков край и замер, прижавшись гудящей спиной к чуть подрагивающей от ветра стенке.

Посылка… гребаная обещанная посылка.

Ночная Гадюка.

И мои личные вещи.

Прямо сейчас бы отшвырнуть кружку, прижать палец к электронному сенсору, жадно залезть внутрь посылки… но что-то меня останавливало от этого шага. Нет, я не боялся взрыва бомбы или кислотного спрея в лицо. Не боялся и вирусов. Да и нет в посылке ничего, кроме обещанного – боевого экзоскелета и тех самых чертовых личных вещей. Но порой обычные вещи могут быть похуже бомбы.

Я боялся?

Нет.

И да.

Что я пойму, открыв посылку? Что увижу, кроме боевой умной брони?

Обычно спящее воображение разошлось, рисуя перед мысленным взором стопки пожелтелых фотографий, пухлый личный дневник или же информационные накопители с той же функцией. А может, там найдется инъектор, что одним уколом вернет мне все утраченные воспоминания? Что еще? Пара флэшек с важнейшей инфой – пусть не личные воспоминания, но хоть какие-то сведения, что могут пролить свет на мое прошлое.

Стоп.

Вот оно.

Вот что меня настораживает.

Личные вещи. Умная боевая броня.

Давно уже ясно, что я далеко не обычный гоблин, что в прошлой жизни усердно вкалывал на рядовой работе, нихрена не накопил, но зато очень хотел жить и потому сумел напроситься в «новый мир» в качестве добровольно низшего. Да, мол, я согласен, сотрите мне к хренам память, все равно особо ценного в моей гнилой тыковке и не было. Главное – сохраните мне жизнь.

Нет.

Я не из таких. Об этом напрямую говорят все более и более яркие флеши, что освещают черноту моей выжженной памяти.

Я был тем, кто напрямую причастен к созданию этого мира.

Я был тем, кто пролил сотни литров гоблинской крови, чтобы осуществить этот проект странного замкнутого мирка.

И я был далеко не рядовой сошкой. Нет. Я был рангом повыше.

О чем это говорит?

Да о том, что такой ублюдочный и жесткий хмырь, как я, не имеющий уважения к чужой жизни, зато обладающий набором таких крепких жизненных правил, что пережили даже стирание памяти… такой, как я, просто не мог согласиться на то, чтобы превратиться в добровольно низшего. Не от презрения к стальным коридорам и заживо гниющим там зомбакам и червям. Нет. Не поэтому. Не настолько я горд. И я совсем не брезглив. И, честно говоря, именно там я ощущал себя живущим на полную катушку. Выполнил легкие и простые задания, шлепнул ради бонусов десяток плуксов – и в трактир! Там тебе подадут на большой тарелке крупно нарезанную жопу плукса, польют сверху кислым соусом из энергетиков и наркоты, поставят рядом графин с компотом и бутылку самогона. Живи, гоблин! Живи и кайфуй! Чем не славная жизнь? Убил, выпил, закусил. Убил, выпил, закусил. Надоело? Заваливайся в личную капсулу и дрыхни себе спокойно. Уже не радует и это? Иди и отыщи себе для забавы новую Клоаку или Зловонку. В том нижнем мирке всегда отыщется занятие для того, кто ищет от жизни драйва.

Стоп…

Опять мое разыгравшееся воображение понесло не туда.

Почему?

Почему мои мысли упорно сползают к прошлым денькам с тех самых пор, как я встал рядом с наградной посылкой?

Почему?.. да потому что я почему-то боюсь…

– Боюсь. – выдохнул я изумленно, еще внимательней прислушиваясь к своим ощущениям. – Сука… я боюсь!

Вот почему все мои мысли о нижнем мире – потому что я хочу прямо сейчас туда вернуться. Я хочу взять раненую жопу в обожженные руки и со всей доступной скоростью рвануть в родную вонючую Кляксу!

Почему? Ведь мы победили, мы частично уничтожили, а частично рассеяли и обратили в бегство Непримиримых. Нет никакой прямой угрозы. Нет никаких сроков. Я могу взять большой тайм-аут, подумать над тем, как притащить все же сюда пополнение, могу отменить для легкораненых эвакуацию и подлечить их здесь, быстро вернув в строй.

Передо мной открывается немало вариантов.

Но меня трясет…

Почему?

Почему мне страшно?

Посылка. Вот почему. Приложив перевязанную ладонь к холодному металлу, я замер.

Почему мне так страшно?

И снова мысли вернулись к статусу.

Я бы никогда не согласился стать добровольно низшим. Почему? Потому что они сброд. Быдло. Среди них встречаются те, чья душа почище чем у любого аристократа. Среди них есть те, кто умней любого маститого академика. Есть и те, чье сердце патриотичней, чем у любого генерала. Но все равно – они ни на что и никогда не влияют. Они – добровольно низшие – недовольно ворча, огрызаясь, делая вид, что они очень крутые, покорно живут внутри разрешенных им рамок. А я не такой.