Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19

Михайлов Дем Алексеевич

– Матрешка. – неожиданно звонко произнес Каппа и, будто смутившись прозвучавшего в его голосе какого-то странного восторга, повторил уже глуше: – У меня была… в детстве… подарок. Северная морозная кукла. Много кукол – одна другой больше. Вставлены друг в дружку.

– Понял. – ответил я. – Мы вылезли из одной маленькой… куклы… и оказались в другой – чуть больше?

– Да.

– С чего ты взял?

– Все обманчиво, лид. Ничему и никому нельзя верить. Нам создают реальность. А мы слепо верим. Так было там.

– Так было там. – не мог не признать я, вспомнив свое самое первое ощущение, когда я очнулся в яранге племени сыроедов, что обитало

на крохотном островке. И я помню тот удивленный и восторженный ступор, что накрыл меня, когда я увидел набегающие на галечный берег волны, приносящие зеленоватый морской лед, когда увидел толстых белых птиц, копошащихся в кучах гнилых водорослей, когда поднял глаза и понял, что надо мной синее небо… а потом оказалось, что мы просто вылезли из коробки поменьше в ящик побольше.

– Нам надо разобраться. – убежденно произнес Каппа, и на этот раз в его хрипловатом голосе прозвучала слепая убежденность любителя заговоров. – Надо разобраться.

– Надо найти главного, вежливо вспороть ему живот, разложить кишки на его рабочем столе и, перебирая эти слизистые трубки, набитые паштетом первоклассного качества, кончиком ножа, задать ему несколько добродушных вопросов.

– Вот и цель, лид? Снова ищем главного? Того, кто… ответственен?

– Ага. – отозвался я. – А вот и оно… смотри, боец. Он входит…

Стена тонких деревьев рядом с границей Понти Севен качнулась, мне даже почудилось, что я услышал их хруст. Но вопреки ожиданиям никто не стал картинно проламываться сквозь деревья. Нет. Вражеский шагоход обошел их со стороны и возник рядом с городом подобно стальному гиганту, грозно наведя на строения свои орудия. Над боевым мехом закружился дрон – близнец уже сбитого мной. Замерли обалдевшие муравьишки-гоблины, увидев явившуюся стальную страхолюдину. А затем их оторопь перешла в окаменение, когда на единственную пыльную улочку зарождающегося городишки ступили две огромные пантеры.

– Две. – сказал я.

– Две. – одновременно со мной произнес Каппа и тут же сполз чуть ниже, перевалился на спину, уставившись в противоположную сторону от трех видимых врагов.

Где еще одна тварь? Пантера, рожденная для бесшумных, внезапных, стремительных и смертоносных нападений… где эта напичканная электроникой сука?

Оглядываться я не стал – пока что. Мой экз превосходит возможности обычной глефы. У меня больше шансов обнаружить крадущегося разумного зверя. Но каковы шансы, что третья пантера окажется рядом с облюбованным нами красным холмом? Скорее, зверь займет позицию с противоположной стороны от шагохода, чтобы перехватывать тех, кто имеет причины убегать от системного карателя.

А те две твари, что неспешно двигаются рядом с механизмом… да… пантеры синхронно начали расходиться, захватывая поселение в когтистые клещи. Одновременно с этим раздался транслируемый сквозь динамики голос.

– Эй, жители сего милого-милого места… не дергайтесь и не ссыте в шорты! Я пришел сюда не убивать. Ну… в том числе и убивать… но не всех поголовно. Ха-ха-ха!

Шагоход вскинул манипуляторы и закачался в приступе механического смеха. Но я не обратил на эти дерганья внимания. Я удивленно переваривал то, как разговаривал пилот механизма. Его голос был полон превосходства, насмешки и… наслаждения.

Да. Наслаждения. Пилот шагохода наслаждался каждой секундой своего представления. И, глядя на то, как он без всякой причины наводит манипуляторы с оружием на группки парализованных страхом гоблинов на земле и на разрушаемой эстакаде, становилось ясно, что он наслаждался и их страхом,

жадно впитывая его как губка. Он… голос был мужским. Но при этом голос был каким-то странноватым – я еще не понял, что именно меня зацепило в звучании его слов. То ли какой-то неуловимый акцент, то ли пришептывание или глотание окончаний слов… но это звучание было мне уже знакомым. Хотя не могу вспомнить, откуда… но я уже слышал подобный голос… подобное звучание слов…

И какого ж хрена, считай, официальный посланец системы позволяет себе такую фамильярность?

Почему он с такой радостью запугивает гоблинов и наслаждается их страхом и своей крутизной?

А ответ прост – потому что он может и потому что ему в кайф.

– Жители, жители, жители… – продолжил тем временем грохотать динамиками пилот, добравшись уже до площади перед трактиром и перекрыв дорогу так и не успевшей никуда уехать вереницы груженных машин. – А куда это вы собрались? А? – издевки в голосе прибавилось. – Никто никуда не убежи-и-ит… Внимание! Я послан Матерью! И Мать гневается! До нее дошли известия, что в этом сраном муравейнике завелись больные муравьи, вздумавшие минировать мирные земли и вооружаться артиллерией. И наша добрая Мать задалась простым вопросом – а против кого же эти больные, мать их, муравьишки решили вдруг воевать? Не на саму ли Мать осмелились они поднять свои тухлые очи?! И вот я здесь – ее гнев, окутанный стальной могучей плотью! Я великан! Я попираю! Я давлю! Я раздираю на клочки! Я растираю в пыль любых еретиков, что осмелились восстать против милостивой Матери! Я здесь! И я заявляю – вам не убежать! Вам не скрыться! Догоню любого! И потому – не двигайтесь, не суетитесь! Продолжайте выполнять задания Матери, сносите эти треклятые осколки древнего мрачного прошлого – и тем самым заслужите материнское благословение и любовь! Сегодня не всех коснется гнев Матери. А лишь тех, кто заслуживает того! Их имена будут названы в свое время. А пока я назову лишь одно имя! Эрнест Трехо! Командир Третьей Мостосносительной Бригады! Выйди вперед и покажись! И мне плевать, будешь ты вооружен или нет…

Ага…

Плевать ему…

Говоря эти слова, пилот не забывал держать свой мех поближе к массивным бетонным зданиям, прячась за ними от не могущих двигаться статуй камрадов с их чудовищными орудиями вместо рук. Да и судя по тому, как он избегал приближаться вплотную к штаб-квартире Третьей Бригады, скрытой в опоре эстакады, пилот жутко боялся получить прямой орудийный залп.

– Эрнест Трехо! Не будь трусом! Ты ведь командир! Покажи пример своим людям и выйди вперед! Покажись! Предупреждаю всех – не гневите Мать еще больше! Не гневите! Сюда направляется эшафот! И как только он прибудет – Мать начнет задавать вопросы всем подозреваемым. А затем уже будут вынесены приговоры. Невиновные не пострадают. Виновные понесут справедливые наказания. Кара Матери неизбежна! И я ее посланник, что своей стальной пятой раздавит любое неповиновение! Своими руками выдавлю ответы из любых сопротивляющихся мятежников!

– Ого. – пробормотал я с усмешкой и хлопнул стальной ладонью по земле, глянул, как медленно опускаются выбитые облачка красной пыли. – Своей стальной пятой? Своими руками?

– Его эго огромно. – заметил Каппа, слышавший каждое слово.

– Жирное эго плаксивого неудачника. – буркнул я. – Он отожествляет себя с шагоходом. Он не просто пилот – он и есть стальной великан. Ути-пути…

– И что нам это дает?

– А хрен его знает. – усмехнулся я, глядя, как из трактира появляется знакомая фигура.