Низший - Инфериор. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Тоже врубив фонарь, я быстро отыскал мокрые следы в одном из коридоров и двинулся по ним. Смысл здешнему миносу сидеть в тупиках, куда, может, никто и не заглянет? Его задача проста – пугать, добавлять мистики, а еще от пуза жрать и трахаться. Поэтому он будет держаться сквозных проходов, которыми можно добраться до сердца лабиринта. При этом ему надо находиться в таких местах, где он сможет избежать встречи с теми, кто оставил ему щедрые дары. Каков вывод? А вывод прост и банален – вечно голодный бычара «пасется» где-нибудь на здешних основных «перекрестках» и при этом неподалеку
Если минос не глухой – он услышал двойной гонг и знает, что в его темные запутанные владения вошли двое чужаков. Войди кто из уже своих – гонг вряд ли бы сработал.
И пока система оценивает ту кучу данных, что получила с наших с Каппой вживленных чипов, прогуляемся-ка мы по отпечаткам мокрых бычьих копыт…
Минуя оставленные на поворотах кучи битого камня и почему-то разноцветные кости и черепа, разложенные явно специально, поглядывая наверх, в щели, откуда сочилась не только вода, но и тусклый желтый и красный свет, мы спокойно шагали следом за уцокавшим куда-то по своим делам миносом. А чего нервничать, если мы уже знаем, что именно нас ждет в этом славном темном месте, выглядящим прямо как родная Стылая Клоака?
А ведь здесь сумрак… тут раньше если и были системы наблюдения, то им пришел конец после обвала. Система знает, что мы вошли, но не знает, где мы сейчас, хотя вполне может прогнозировать это. А еще мне очень интересно, смогла ли она прочесть наш ТИР – мы хоть и открывали забрала, но ей могло и не хватить времени, и она просто зафиксировала вход двоих чужаков. Ладно… разберемся позже…
– Чужие здесь! – проревела темнота за углом коридора. – Чую, но не вижу! Чую, но не вижу! Забодаю! Затопчу! Ой, найду и убью! Найду и убью гостей незваных! Бойтесь! Бойтесь меня – Минотавра!
Я заинтересовано двинулся на угол. Судя по усиливающемуся реву, минос двигался нам на встречу.
– Чую, но не вижу! Но как увижу – догоню! Забодаю! Затопчу! Но коли ноздрей моих достигнет запах щедрых даров… коли я учую аромат женского нагого тела… уйду я с дороги идущих к алтарю! Не покажусь их испуганным взорам! Чую, но не вижу! Забодаю! Затопчу! Я страж лабиринта! Я ужас этих руин!
Еще пара шагов, и мы оказались в изливающемся с потолка снопе белого света, шириной метра в три. Из-за поворота вывернула громадная рогатая фигура и оказалась освещена одновременно с нами.
Трое замерли в коридоре.
Два пыльных боевых экза с мертво поблескивающими темными забралами. И огромный пузатый минос в серых просторных трусах и с чем-то вроде хозяйственной сумки в лапе. Некогда мускулистый торс скрыт пластами жира, но один взгляд на косые широченные плечи дал понять, что в этом звере кроется еще немало силы.
Из моей руки начало медленно выдвигаться лезвие из сложного сплава. Каппа же начал приподнимать тесак, одновременно наводя на миноса ствол встроенного в руку дробовика.
– Пусто-то как… и темно… не разглядеть ничего… … – промычал щурящийся от яркого света минос и, вдруг покрутив
Отступив, минос с трудом втиснулся в узкую щель сдавленного коридора. Потихоньку двинулся прочь, обтирая плечи о стены и продолжая грозно реветь:
– Найду! Ой, найду! Но пока не вижу и не чую… не чую и не вижу… вообще не вижу… ничего не слышу…
– Эй. – рыкнул я.
Минотавр протяжно пернул и присел.
– Рогатый… мы правильно идем?
– Прямо, прямо, налево, снова налево, прямо до упора, берегите там головы – балка…
– Ага.
– Не вижу и не чую… но ищу… упорно ищу! Где бы поискать, чтобы никого не найти, а?
– Нас только двое.
– Спасибо! – обрадованно пробулькал минос и исчез за поворотом. – Посижу в сортире… денька два… Чую, но не вижу! Чую, но не вижу! Ой затопчу! Ой забодаю! Я страж лабиринта! Я ужас этих мрачных руин!
Прямо, прямо, налево…
Без малейших колебаний воспользовавшись советами рогатого, мы за минуту преодолели остаток лабиринта, накрывшего собой привратную зону, и оказались на неплохо освещенном просторе. Хватило нескольких быстрых взглядов, чтобы понять, где мы очутились.
Да. Это место вполне можно назвать храмом. Рухнувшие перекрытия образовали здесь огромный колодец, а пробитая над ним крыша посылала внутрь яркий солнечный свет сквозь паутину оплетенных растительностью балок и решеток. Обросли и стены, выплюнув из себя сотни ярких цветов, тянущихся к свету. Жужжащие крупные пчелы и странные в царящем здесь сумраке насекомые деловито сновали между цветами, набивая жопы нектаром. В центре колодца образовалось озерцо с парой кусков крыши в нем, ставших чем-то вроде мостиков, ведущих к пылающему цветами холму, увенчанному торчащей из него чуть изогнутой колонной, что в свою очередь красовалась чуток помятой и накрененной… нет, не полусферой. Шаром.
Стальную колонну венчал помятый стальной шар диаметром в пару метров. Из приоткрытых в нем отверстий торчали объективы камер наблюдений, свисали какие-то провода и светящиеся жгуты. В конце одного из ведущих к холму мостиков находилась стальная плита, явно рухнувшая сюда случайно, но выглядящая как настоящий алтарь – весь уставленный тарелками, обломками какой-то техники, игрушками и вазами с засохшими цветами.
Вот и алтарь.
Вот и храм Новой Матери.
– Мамочка… – у алтаря замерли две девушки в белых одеяниях, с распущенными длинными волосами.
Они убирали умершие цветы, жевали фрукты… а тут явились мы и испортили девичник. Это те самые придворные жрицы, которым можно заплатить за ублажение зверя? Ну… мы его уже ублажили…
– Не убивайте… – пролепетала темноволосая девка, пятясь к холму. – Мамочка… Матушка…
– Свалите. – нетерпеливо рыкнул я и ступил на «мостик».
– Живо! – рявкнул Каппа, взмахивая тесаком.
Белые жрицы испарились мгновенно. А я, подняв забрало, поднял лицо к стальному шару. И ничуть не удивился, когда по нему пробежал веер разноцветных лазерных лучей.