Низший пилотаж
Шрифт:
— Ничего… — Восхищенно произносит Клочкед и снимает с носа прилипшую стружку. — Теперь следующая стадия. Отмеривание уксуса.
На банку надо ровно куб девятипроцентного, или одну каплю эссенции. Можно и без него, но с ним раствор получается мягче.
Давайте баян. — Говорит Клочкед усталым голосом.
Ему вручают коробку с новехонькой пятикубовой баяной-ширяной. Все части шприца, завернутые в хрустящие бумажки, вываливаются на стол и разворачиваются. Они лежат, посверкивая стеклом и хромом, а Клочкед задумчиво сминает из упаковочных листочков
— Смотрите внимательно, — Возвещает он, — Сборка баяна с закрытыми глазами!
Смежив веки и оставив в них щелочку для подглядывания, Клочкед простирает руки, и начинается лихорадочная деятельность. Хромированные детальки прикручиваются одна к другой, прикрепляются к стеклянному корпусу машины…
Шприц готов!
Бурные аплодисменты.
— На. — Баян вручается Шантору Червицу. — Насаживай выборку и выбирай усусь.
Когда требуемое исполнено и агрегат наполнен вонючей жидкостью под завязку, Клочкед отбирает его и, встав в эпически-патетическую позу, провозглашает:
— Только сегодня! Только сейчас! Сеанс синхронного массового обучения варению мульки! В завершении представления — ублаготворение всех присутствующих! Ширяющихся другими торчами — просьба покинуть помещение!
Надеюсь, таких нет?
— Нет, нет! — Истошно мотают головами Чевеид Снатайко и Шантор Червиц. Дождавшись, когда они утихомирятся, Клочкед, улыбаясь, таинственно произносит:
— Это и будет ваш экзамен…
Ну, ребята, начинайте… — Эту фразу Клочкед старался произнести, повторяя интонации Смерти из бессмертной оперы «Пизда со смертью Мурьетты Шагинян», но Шантор Червиц и Чевеид Снатайко, не слышавшие ее, не въезжают в смысл и действительно начинают.
Стремясь обогнать товарища, они, вырывая друг у друга баян, стараются залить его содержимое в эфедрин.
— Ну что вы, словно дети! — Не выдерживает артистическая натура Клочкеда. — Если я сказал синхронно, это не значит наперегонки!
Темп засыпания ингредиентов снижается, он остается достаточно высоким.
— Еще медленнее! — Приказывает Клочкед, и поясняет, — Мульку надо бодяжить тихо, не торопясь, без суеты и оголтения. Это же наркотик, а в наркотике, кроме формулы, действует и энергетика. Как ты сваришь, так и подействует. Какое у тебя настроение, когда бодяжишь, так и тянуть будет.
На хуя тебе ломовой приход и таска на пол часа? Тут не надо хуем угли ворошить, надо нежно. Мулька, она ласку любит. Будешь с ней ласковым, — Вещал Клочкед, наблюдая за тем, как студенты трясут пузырьки, — И она с тобой по-хорошему. Будешь гнать, суетиться, и она такой же будет.
Запомните, главное, это то, что ты в нее вложишь. А вкладывать надо начинать еще до того как пузырь вскроешь. Погладь его, поговори с ним, скажи: «Здравствуй, эфедрина гидрохлорид. Как поживаешь? Как самочувствие? Не будешь ли ты против, чтобы я с легонца тебя окислил?»
А начиная бодяжный процесс, вы должны уже быть в том настроении, которое хотите поиметь от вмазки. Ну, конечно,
И когда болтаешь, пузырь лучше всего держать не пальцами, а всей пятерней, чтоб мулька грелась, чтоб проникалась твоим теплом, пронизывалась твоей энергетикой, настраивалась на тебя, мудилу; чего трясти бросил, у тебя там, отсюда вижу, еще все фиолетовое; тогда и кайф полнее, и приход смурнее.
Когда все правильно сделано, бодяга сама оседает. Расслаивается все на три уровня. Сверху пузыри, снизу бутор коричневый, а промеж ними — чистяк. Даже петуха не надо.
Так что главное — настрой.
Если настроился, то кайф начинаешь ловить еще до вмазки. Минут за десять. Мулька странная штука. Наверное, в ее формулу входит тахионная составляющая. Слыхали про такое?
Тахионы — это частицы, которые идут из будущего в прошлое. Скажем, задумал ты взорвать тахионную бомбу. А она уже ебнула, но один хуй, тебе надо потом фитиль запалить. Так и мулька. Если кайф от нее просек, обязательно надо вмазаться, а то полетит к ебеням вся причинно-следственная структура Вселенной.
Врубаетесь? От нас зависит жизнь целой Вселенной!
Ну, хватит.
Шантор Червиц и Чевеид Снатайко, берущие на себя ответственность за существование нашего мира, прекратили трясти пузырьки. Пока что они, не испытав действие настоящей мульки под собственной шкурой, не въезжали в гонки Клочкеда. Но его наметанный взгляд уже улавливал изменения, происшедшие в этих ребятах. У Шантора Червица и Чевеида Снатайко яростно блестели глаза, изо ртов стекали длинные нити слюны, их ноздри расширились и из них вырывалось невидимое пламя.
Но сами они этого не замечали и рассматривали на просвет получившуюся у них жидкость.
— Пальцы с пробок не убирать! — Посоветовал Клочкед.
— Во, расслаивается! — Восторгнулся Шантор Червиц, наблюдая за своим пузырьком.
— И у меня! — Захихикал Чевеид Снатайко.
— Следующая стадия — вскрытие. Тихо! — Рявкнул Клочкед, увидав, что Чевеид Снатайко готов отпустить палец, придерживающий резиновую крышечку, и сколупнуть ее.
— Запомните, в процессе бодяжения мульки выделяется некоторое количество углекислого газа. Его давление может запросто выбить крышку. На хуя это надо? Правильно, ни за хуй!
Поэтому открываем осторожно, от себя. Брызги бодяги въедаются в ткань и дают что? Лишние стремаки.
Поехали.
По воздуху, с легкими чпоками, пронеслись две струйки мелких коричневых брызг.
— Ну, — Потирал руки Клочкед, — Теперь дегустация…
Шантор Червиц и Чевеид Снатайко обрадовано заерзали на своих стульях, собирая из деталей еще пару шприцов.
— Дегустировать буду я. — Сказал Клочкед и оскалился в недоуменные грызла Чевеида Снатайко и Шантора Червица. — Вату.