Низушка айсберга
Шрифт:
Открываю дверь, чего надо-то, кому неймется-то…
– Вы арестованы.
– А?
Наручники щелкают на запястьях.
– Пройдемте.
– Имя, фамилия?
– Нету.
– Я серьезно.
– И я серьезно… Хоть знаете, сколько имя сейчас стоит?
– Знаю, сам цены назначаю… что за безымянность штраф у нас, вы в курсе?
– В курсе…
– Так платите.
– Так нечем.
– Слушайте, вы у меня кривляться в камере будете, вы у меня поняли?
Следователь
– Сколько вам лет?
– Да каждый год по-разному.
– Кривляться в камере пыток будете…
Кусаю губы. Сейчас начнут мне впаривать про права человека, бла-бла-бла, все такое. Знаем мы эти штучки, через миллиард лет никто и не вспомнит про человека, и про его права.
Бежать.
Любой ценой, пока не поздно, пока не добрались до подвала, да уже добрались до подвала, до компа добрались, и до домашнего, и до рабочего, и до всякого, а вот до флешечки у Нинки на даче еще не добрались… мне так кажется…
– Нинуль, я у тебя флешку оставлю?
– А чего так?
– А так. Ты меня любишь?
– Люблю.
– Как сильно?
– Как отсюда и до Парижа пешком.
– Ну, вот я у тебя флешку оставлю. А если спросят, ты скажешь, ничего у тебя не оставливал.
– Не оставлял, балда…
– В граммар-наци записалась, что ли? Вот, теперь на расстрел поведешь…
Нашли дурака, отпустили под подписку о невыезде… Я им так не выеду, мало не покажется. Так не выеду, что только меня и видели. Так не выеду…
– Облава дальше, – кивает шофер.
– К-какая еще облава?
– Гаишники, мать их… – шофер добавляет про гаишников пару слов, от которых должно покраснеть шоссе.
– Вздрагиваю.
– А… вы откуда узнали?
– А вон, парень по встречке ехал, фарой подмигнул…
Спохватываюсь. Холодеет спина.
– Вот что… а свернуть нельзя?
– Куда я тебе от них сверну…
– Так останови… я выйду…
Шофер смотрит недоверчиво.
– Скрываешься?
– Некогда думать, некогда объяснять, протягиваю деньги, последние, черт…
– На, возьми…
– Да чего ты… Слышь, давай выйдешь, а там, у Мизинцево я тебя снова подберу…
Киваю. Выметаюсь из машины в лесочек. Даже толком не успеваю спросить, где это Мизинцево. Ничего, доберусь. Сжимаю в кулаке флешку, забрал-таки, молодец, Нинка, припрятала…
Бегу в чаще леса, ветки хлопают по лицу, хочется лечь, затаиться, не двигаться, вдыхать и вдыхать аромат хвои…
Бегу. Где это Мизинцево, черт бы его драл, вон, мелькает что-то впереди, просвет какой-то, может, там…
Спотыкаюсь.
Лечу в июльское разнотравье, падаю, как в детстве обдираю коленки, хочется
– Документики ваши.
Рушится мир.
– А… нету…
Смотрю в знакомое лицо следователя, выследил, собака, в кошки-мышки со мной играл… это в средние века было такое, пытка надеждой, вроде как дадут убежать, а потом – хенде хох, вы арестованы…
– Набегался?
Пытаюсь отшутиться.
– Не-е, еще хочу.
– У меня для тебя есть кое-что… подарок один…
– Кандалы?
– Да ну тебя… Ну хочешь кандалы, на тебе кандалы…
– Не хочу.
– А не хочешь, вот тебе сон.
– Чего?
– Сон. В подарок.
Думаю, где здесь подвох. Не знаю, где здесь подвох, не вижу, где здесь может быть подвох…
– Да не бойся, сегодня живой останешься, – дает мне сон, по-простецки завернутый в газету, – на…
Беру. Даже странно, кто это сны в газету заворачивает, сон, штука хрупкая, его в фольгу надо, сейчас, говорят, даже футлярчики специальные для снов появились.
Разворачиваю. И вот блин, хотел глянуть одним глазочком, да как бы не так, затянуло, засосало, завлекло…
…просыпаюсь. Выныриваю из сна, остатки сна растекаются по земле, ручейками уходят в траву, ай, ах, ловлю, не ловятся, не успел, не успел, не успел. Сны, они такие, чуть зазеваешься, и все, и улетели, и только их и видели…
Оторопело смотрю на инспектора, неужели так и заснул тут, на траве, а хорошо спится в лесу, я уже и забыл, как это, когда спится в лесу.
– Посмотрел?
– Ага…
– Понравилось?
– Да как вам сказать…
– Ну и славненько… домой иди… домой…
– Это как же… отпустить? – оторопело спрашивает молоденький полицейский, чувствую, без году неделю работает.
– Ну… свободен, свободен… иди…
Свободен. Иду. Выбираюсь возле деревушки, кажется, и есть Мизинцево, водила ждет меня…
– Ничего, нормуль гаишники пропустили, я думал, всю кровь высосут…. Ну давай, поехали…
– Не-е… я домой.
Водила оторопело смотрит на меня. Добираюсь до остановки, забиваюсь в автобус, домой, домой, пропади оно все, домой…
ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ УДАЛИТЬ ПАПКУ БУДУЩЕЕ И ВСЕ ЕЁ СОДЕРЖИМОЕ?
Действительно хочу.
ПАПКА БУДУЩЕЕ СЛИШКОМ ВЕЛИКА ДЛЯ КОРЗИНЫ, ЕЁ УДАЛЕНИЕ БУДЕТ БЕЗВОЗВРАТНЫМ
Киваю.
Будущее умирает.
Будущего больше нет.
Вытягиваюсь на постели, надо спать. Выходные кончились, можно и расслабиться. А завтра надо что-то искать, чтобы не гнить в лаборатории до конца своих дней, придется начинать с нуля, тяжело в таком возрасте с нуля, да не с нуля, вообще с минус единицы какой-нибудь… ничего, люди и в сорок лет с нуля начинают…