Низвергнутый: кланы высшей школы
Шрифт:
— Что случилось?
— Всё хорошо, правда. Я сильная, Рэйджи, не беспокойся.
— Ты говоришь так, будто меня это не касается, — я склонился к её уху. — Мы одна семья, Юмэми. У меня нет никого в мире ближе, чем ты.
Она посмотрела на меня — и, снова вздохнув, заговорила.
— Всё меняется слишком быстро, Рэйджи. Я... все эти годы я жила одной целью, вырастить тебя достойным мужчиной, быть достойной женой и матерью. Я была готова положить на это всю жизнь. И вот — твой отец погиб,
Верно. После слов Рюэна и смерти отца её прежний привычный мир начал рушиться. Она боится стать ненужной. Не найти места для себя.
— Это всего лишь страхи. Я обещал тебе, что всё изменится и полон решимости сделать это. Поверь, без тебя у меня ничего не получится.
Она шмыгнула носом, по щеке скатилась слезинка.
— Ты не понимаешь? Всё, чем я жила, исчезло. Тринадцать лет моей жизни, посвященные вам с отцом...
— Так может настало время расстаться с прошлым и начать жить для себя?
Юмэми повернулась ко мне, будто ослышалась. В глубине покрасневших глаз блеснула надежда.
— И кому я теперь буду нужна?
— Ты не рано ставишь крест на себе? — я обнял ладонями ее лицо и стер большими пальцами навернувшиеся слезинки. — Ты — молодая и красивая женщина, твоей фигуре позавидует любая девчонка. Умеешь одеваться и чудесно готовишь, а твои навыки и усердие явно превосходят то, что требуется на твоей работе. И ты боишься не найти себя?
Её щёки слегка покраснели, уголок рта дернулся в робкой улыбке. Впрочем, она тут же нахмурила брови.
— Ты предлагаешь мне предать твоего отца?
— Предлагаю тебе не жить прошлым. Ему всё равно, он уже мёртв.
Она стряхнула с себя мои руки и поднялась. Упрямо сжав кулаки, Юмэми обернулась ко мне.
— Ты не смеешь так говорить, Рэйджи. Он сделал для тебя всё, что мог. Для нас обоих.
— Отлично, спасибо ему, но можно мы будем жить дальше? Или ты собираешься до старости оплакивать его? — я легонько встряхнул ее за плечи. — Очнись, Юмэми! Его больше нет! А ты — здесь. Хочешь почтить его память? Ну так живи и сделай всё, чтоб стать счастливой.
— Поверить не могу!.. — она отшатнулась от меня и всплеснула руками. — Рэйджи, ты ли это? Как можешь ты говорить такое в доме, где всё напоминает о нём? Где всё сделано им?
— Это съёмный дом, Юмэми. Он даже не наш.
— Но всё в нем — наше! — она едва сдерживала крик. — Наша жизнь здесь везде! В мебели, посуде, в воздухе, Рэйджи! Как ты...
— Всё, говоришь?
Я подошел к шкафу для посуды, открыл дверцы и выхватил одну из тарелок. Замах — и она с грохотом разлетелась о пол.
— Прекрати. Эту посуду мы с отцом купили, когда тебе исполнилось
— Прекрасно, — я достал ещё одну и послал её к первой. — Купим новые.
— Перестань, Рэйджи! — она сорвалась с места. А я, убрав с дороги осколки, схватил ещё несколько тарелок и одну за другой метнул их в стену.
— Отпусти. Своё. Прошлое!
— ПЕРЕКРАТИ! — она вцепилась в мою руку, сжимающую последнюю тарелку, и подняла умоляющий взгляд. — Рэйджи, не надо!
Я разжал пальцы — она едва успела схватить большую цветастую тарелку. По щекам матери текли слёзы.
— Надо, Юмэми. Освободи себя.
Женщина опустила голову, всматриваясь в цветной узор на краю посудины. Пару секунд помедлив, она сделала резкий вдох — и швырнула посуду в кучу обломков.
Осколки брызгами ударили в стены, а я машинально снял с полки ещё одну стопку. Юмэми хватала одну за другой и, сжимая зубы, крушила цветную керамику на мелкие черепки.
Когда закончилась вторая стопка, а мы остались почти без тарелок и чашек, она обернулась ко мне. Запыхавшаяся, заплаканная... и с улыбкой на лице.
— Стало легче?
Сглотнув, она коротко кивнула.
— Ты безумный, Рэйджи. Мы оба безумные.
— Если так, пошли разгромим ещё что-нибудь?
В её глазах сверкнул озорной огонёк. Возможно, впервые за эти годы она дала волю своим чувствам и могла быть собой. Она взяла меня за руку и потащила наверх.
— Меня всегда бесил твой шкаф. Не знаю, зачем отец купил именно его.
Я сжал её горячую ладонь и улыбнулся.
— Разломаем?
— Скинем из окна! — весело ответила Юмэми.
***
Начать переезд мы решили на следующий день. Юмэми бушевала почти до рассвета, и, закончив громить вещи из прошлой жизни, вымоталась до предела. Я проводил её в спальню, где она почти сразу крепко заснула — и спала до обеда. А я, будучи всё ещё на больничном, решил не идти в школу и взялся за организацию переезда.
К тому моменту, как сонная маман в одной пижамке выбралась из спальни, я уже заказал машину для переезда, сделал еще с десяток важных и не очень звонков, убрал осколки посуды с кухни и приготовил завтрак.
Все шло по плану. Опустошенная вчерашней встряской, Юмэми лениво жевала завтрак из пластиковой плошки, когда в дверь позвонили. Курьер привёз целую стопку коробок для вещей, заказанных мной всего час назад.
— Мы не слишком спешим с переездом, родной? Я не успею собрать всё к вечеру.
— Оставляй здесь то, что тебе не нужно. Мы купим новое. Кроме того, я почти собрал свои вещи, так что помогу тебе распихать все по коробкам.
— Вот уж спасибо, не надо! — тут же оживилась она, чуть покраснев. — Не хватало ещё этого...