НЛП-2: поколение Next
Шрифт:
Несомненно, наше восприятие «времени» влияет на то, как мы придаем смысл своему опыту. Почти у каждого из нас есть опыт, когда что-то казалось очень важным в определенный момент. Но когда мы рассматривали это с точки зрения более широких рамок времени, то удивлялись: «Почему я так за это держался?»
В модели НЛП наблюдения Фрейда связаны с двумя фундаментальными точками зрения, связанными с восприятием времени: «во времени» или «сквозь время». Понятия «во времени» и «сквозь время» впервые появились в НЛП в 1979 году, с изобретением так называемых паттернов метапрограмм. Воспринимать события «во времени» – значит занять позицию, ассоциированную с событием,
Линия времени «во времени»
Когда же мы воспринимаем события «сквозь время», то смотрим на последовательность событий со стороны, диссоциированно от того, что наблюдаем. С этой точки зрения линия времени обычно воспринимается так, что «прошлое» и «будущее» находятся справа и слева от нас, а «настоящее» – где-то посередине (как «точка» Аристотеля на отрезке линии). Чтобы описать событие и его значение, а затем ввести его во временные отношения с другим нашим опытом, нужно воспринимать их именно так, «сквозь время».
Линия времени «сквозь время»
Две эти точки зрения (которые можно представить себе или расположить в пространстве) создают разное восприятие одного и того же события. Точка зрения «сквозь время» полезна для осознания и анализа, но более пассивна, потому что диссоциирована. Точка зрения «во времени» более активна, ассоциирована, но в ней легче «потерять из виду целое».
Множество ментальных и эмоциональных симптомов являются результатом регресса во времени, к прошлому опыту, – и при этом у нас нет выбора принять более дистанцированную точку зрения «сквозь время», со стороны. В итоге у нас возникает бессознательная реакция в настоящем, такая же, как в более ранний период жизни. Например, человек, в определенных обстоятельствах испытывающий иррациональный, необъяснимый страх публичных выступлений, может вспомнить, что в школе над ним посмеялись или унизили его перед всем классом или группой людей. Человек стал взрослым, но в определенных обстоятельствах у него спонтанно возникают ассоциации с этой ситуацией из детства. При этом он переживает те же эмоции, но не осознает, почему это происходит.
Симптом в настоящем часто является результатом регресса «во времени» к прошлому событию
Часто подобные чувства можно прояснить, сдвинувшись от регресса, или ассоциированного состояния «во времени», к более диссоциированной и более широкой точке зрения – «сквозь время». Это позволит человеку понять, как и почему он так реагирует, и эта реакция уже не будет казаться ему иррациональной и пугающей. Такая новая точка зрения часто автоматически меняет реакции человека, приводя к тому, что Фрейд называл «ассоциативной коррекцией».
Если
Многие методики НЛП включают в себя два способа восприятия времени с помощью линии времени, воображаемой или расположенной в пространстве. Например, в технике «изменения личной истории» прослеживаются обстоятельства возникновения эмоционального симптома. Затем этот опыт рассматривается с точки зрения «сквозь время», что расширяет восприятие этой ситуации. Наконец, в ситуацию вносятся ресурсы, и она снова воспринимается «во времени». Это создает новое восприятие события, и его эмоциональное воздействие меняется.
Линии времени помогают упорядочить события в виде непрерывной линии. Рамки времени часто еще сильнее определяют то, как повлияет на нас то или иное событие. Рамки времени больше связаны с дистанцией, чем с последовательностью. Например, воспринимая определенную задачу или отношения как далекое прошлое, мы придаем им другой смысл, чем если воспринимаем их как текущую ситуацию, ближайшее или отдаленное будущее. Наша оценка «состояния» этих отношений или задачи будет меняться в зависимости от рамки времени, которую мы при этом используем.
Например, если для встречи или упражнения мы установим рамку времени в десять минут, от этого будет зависеть, чего мы сможем достичь во время этой встречи. От рамки времени будет зависеть, чему люди будут уделять внимание, какие темы они захотят обсуждать, какие усилия они будут готовы предпринимать. Если же для той же встречи или того же упражнения мы определим рамку времени в один час или в три часа, это создаст совершенно другую динамику. Узкие рамки времени побуждают людей сосредоточиться на задачах, а широкие позволяют уделить внимание еще и развитию отношений. Если рамка времени для встречи составляет пятнадцать минут, скорее всего, присутствующие будут ориентированы на задачу, а не на дискуссию или «мозговой штурм».
Как и со всеми когнитивными элементами, с рамками времени ассоциируются определенные вербальные, сенсорные и физические паттерны. Времена глаголов – очевидное лингвистическое обозначение рамки времени. Например, рамки времени, связанные с прошлым, мы обычно описываем в прошедшем времени: «видел», «чувствовал», «делал», «говорил» и так далее. Когнитивно наше прошлое состоит из определенных воспоминаний и психологически ассоциируется с «правополушарными» процессами (которые у правшей обычно сопровождаются движениями глаз и жестами, направленными влево). С воспоминаниями обычно «ассоциируются» мультисенсорные репрезентации определенных событий.
Рамка времени настоящего когнитивно заякорена в текущем сенсорном опыте. Мы описываем ее в настоящем времени: «я вижу», «чувствую», «делаю», «говорю» и так далее. Настоящее обычно вовлекает текущий сенсорный опыт, и поэтому физиологические реакции, связанные с рамкой времени настоящего, активны и зависят от стимулов, постоянно поступающих из внешнего мира (например, глазной контакт, изменение положения глаз и головы в ответ на внешние стимулы и так далее).
Рамка времени будущего — это функция воображения, ожиданий и фантазии. Лингвистически она выражается с помощью будущего времени: «я увижу», «почувствую», «сделаю», «скажу» и так далее. Физиологически воображаемые сценарии будущего ассоциируются с «левополушарными» процессами (которые у правшей обычно сопровождаются движениями глаз и жестами, направленными вправо). Ментальные конструкции будущего чаще всего более «диссоциированы» по сравнению с репрезентациями, связанными с прошлым или настоящим.