НЛП. Техники россыпью

Горин Сергей Анатольевич

Теперь посмотрите на другую схему. Что произойдет, если эмоциональная и двигательная составляющие рассогласованы во времени? Настроение понижено, а это обычно сопровождается идеями самообвинения - и есть двигательное возбуждение (или хотя бы отсутствие двигательной заторможенности)... Когда депрессивный пациент начинает метаться - вот это опасно, почти наверняка будет суицидальная попытка.

И что можно сделать здесь? Исходя из схемы - либо повысить настроение, либо понизить двигательную активность. Первый вариант труднее, потому что для повышения пониженного настроения мы применяем антидепрессанты, а они действуют очень даже не сразу. Обычно начало антидепрессивного действия препаратов бывает на третий-пятый день приема, как вы знаете. А вот двигательную активность понизить проще, для этого можно назначить пациенту что-то из транквилизаторов, лучше всего - диазепам (седуксен, рела-ниум, сибазон). Ну, а в случаях выраженного

двигательного беспокойства у депрессивного пациента будут уместными любые средства для понижения двигательной активности: от транквилизаторов до привязывания к кровати. На эмоциональный фон это никак не повлияет, но пациенту станет легче: «Все по-прежнему плохо, но теперь я могу полежать и поплакать по этому поводу...»

Еще один момент... На первой схеме это уже не покажешь, но я попытаюсь: наиболее опасны в плане суицида фазы входа в депрессию и выхода из нее. В самой глубине депрессии эмоциональная и двигательная составляющие чаще всего совпадают, а вот на входе и выходе они часто рассогласованы, поскольку депрессия пока только формируется (или расформировывается). И значит, имеет смысл построить терапевтическую тактику таким образом, чтобы две эти фазы, входа и выхода, пройти побыстрее.

То есть если мы увидели пациента в фазе входа в депрессию, мы помогаем ему побыстрее туда глубоко погрузиться, особо проследив за тем, чтобы двигательная активность была низкой. Эмоциональной составляющей управлять довольно легко, используя обычную схему «подстройка - ведение». Станьте в беседе с пациентом депрессивнее, чем он - и он последует за вами. И он быстро попадет во вторую фазу, фазу максимальной выраженности депрессии, где его и можно оставить на некоторое время одного. Между прочим, этот шаблон («если тебе плохо - сделай еще хуже, и все пойдет к лучшему») в медицине известен и применяется достаточно широко. Например, хронические воспаления лечат повышением температуры тела: вызывают обострение, и это обострение снимают антибиотиками, заодно устраняя резистентность к антибиотикам. И в психиатрии мы так делаем: резкая отмена препарата - резкое ухудшение - назначение нового препарата (или того же в другой дозе). В результате мы устраняем резистентность к нейролептикам, например. С обострениями мы бороться умеем, нас пугают хронические заболевания...

Хорошо помогает погружению в депрессию православное церковное пение. В общем-то, это исключение из правил музыкальной терапии; там используется только инструментальная музыка, а голос считается отвлекающим фактором. Но церковное пение действует прекрасно (и на атеистов - тоже), особенно при психогенных депрессиях, связанных с реальной утратой. У меня в свое время сложилась такая фраза: «Вам не кажется, что тогда, сразу после утраты, вы что-то забыли сделать?.. Подумайте об этом сейчас...» - и я даю пациенту послушать, например, «Ныне отпущаеши». Вот послушайте (ведущий включает магнитофон).

Реплика из зала: Он вам такого навспоминает...

С. Горин: Да, конечно, я вырвал фразу из контекста, на самом деле я сначала очень четко обозначаю контекст. Мне нужно только, чтобы человек поплакал и успокоился (выключает магнитофон).

Так вот, мы помогаем пациенту быстро погрузиться в достаточно глубокую депрессию - но это не все. Как только он переходит в третью фазу, фазу выхода из депрессии, мы его туда не пускаем. Мы (опять подстройкой и ведением) растягиваем вторую фазу, и тогда появляется возможность того, что третья фаза будет очень короткой. То есть выход из депрессии будет критическим. И основной объем работы психотерапевта приходится именно на третью фазу депрессии.

В свое время я остановился на таком варианте сеанса: независимо от того, что я буду говорить пациенту или какой метод буду применять, я сначала подстроюсь к внутреннему ритму пациента, а потом ускорю этот ритм. Были случаи, когда при использовании описанной схемы больные выходили из глубокой депрессии в течение одного сеанса, и всегда такая схема сокращала период выхода из депрессии. Работу с ритмами удобно опосредовать через музыку. Например, вы проводите первые беседы с депрессивным пациентом на фоне депрессивной музыки, а в третьей фазе совместно прослушиваете музыку с постепенно ускоряющимся ритмом. Подходящих для работы произведений не так уж много, и то, что я вам сейчас дам послушать, отбиралось в течение нескольких лет. В подборке есть фольклорные произведения, обработки классических произведений. Расслабьтесь и послушайте (включает магнитофон).

Реплика из зала: Подобных произведений достаточно много-например, «Сиртаки», «Хава нагила».

С. Горин: Знаете, там слишком много семантики. Для работы с депрессией лучше поискать что-то гораздо менее знакомое и менее насыщенное семантикой.

Еще один момент- больные маниакально-депрессивным психозом знают о том, что депрессии повторяются, и угнетает их не столько сама

депрессия, сколько неотвратимость ее повторения. На уровне сознания эти люди понимают, что за время ремиссии (или, что еще лучше, за время ги-поманиакальной фазы) они с избытком наверстают то, что было упущено за время депрессии, но это осознанное понимание их мало успокаивает. Здесь может помочь некое подобие рефрейминга содержания с неопределенными инструкциями. Вы говорите пациенту что-то вроде: «Это состояние (депрессия) является достаточно сильным, и вы уже знаете, что оно периодически повторяется... Как по-вашему, какой полезной цели оно служит?»

Я рекомендую настоять на том, чтобы сам пациент дал вам ответ - если он этого не сделает, придется делать вам. Поиск ответа облегчают типичные конструкции НЛП: «А если бы такая полезная цель была, то какой бы она была? Придумайте, нафантазируйте, соврите» - и т. п. Есть несколько типичных ответов, которые дают пациенты. Один вариант: «В этом состоянии я становлюсь более чувствительным к страданиям других людей (или вообще к любым переживаниям других людей)» - то есть польза в том, что человек становится духовно выше, чище. Другой вариант, более приземленный: «В этом состоянии организм дает мне отдых. Я не хочу этого отдыха, но мой организм его хочет. Когда приходит это состояние, я могу только лежать и читать - и могу осмыслить что-то важное, на что обычно не хватает времени». У меня была такая конструкция для бесед: «Может быть, это состояние дастся вам для того, чтобы вы могли осмыслить...» - и вы даете заполнить пропуск пациенту или заполняете его сами, ориентируясь на актуальную ситуацию пациента. В принципе, при работе с депрессивными пациентами часто приходится быть очень директивным. Эти люди действительно забывают, что им доступно переживание чего-то другого кроме депрессии, и вам придется напоминать им об этом. Один из хрестоматийных случаев работы Милтона Эрик-сона с депрессивным пациентом является цепочкой интересных директивных вмешательств.

Пациент, когда-то богатый, а ныне разорившийся человек, все время плакал, совершая руками движения на уровне груди (на себя - от себя). Эриксон сказал: «В вашей жизни были взлеты и падения» - и заставил пациента двигать руками вверх-вниз. Потом он велел медперсоналу: «Дайте этому человеку в руки по куску шлифовальной бумаги и деревянную доску. Пусть он ее шлифует». Теперь пациент, сам того не желая, начал шлифовать дерево. Через некоторое время он заметил, что кусок дерева стал гладким и красивым, и это заинтересовало пациента. Впоследствии он стал мастером резьбы по дереву и при выписке из больницы уже имел некоторое состояние.

И еще одна техника для работы с депрессией - через метафору. Очень хорошим, изоморфным сюжетом для составления метафоры является погода и ее перемены. Обратите только внимание на вашу речь: в ходе присоединения к депрессии следует насытить речь шипящими, несколько акцентируя их. Фоносемантически звуки «ш, щ, ч, ж» придают тексту характеристики зловещести, суровости (работы И. Черепановой). В период выведения больного из депрессии в речи следует акцентировать свистящие, что придаст тексту некоторую легкость, светлость. Вы еще помните, какую метафору я предложил вам для погружения в депрессию? (Ведущий включает магнитофонную запись грустной мелодичной музыки. В начале речи ведущий возвращает «депрессивное» поведение и характеристики речи, затем постепенно увеличивает громкость речи, чаще употребляя повышающуюся интонацию и делая мимику и жестикуляцию более живой. Окончание речи звучит очень радостно). Давайте вернемся в ту комнату... где было темно и холодно... и была масса пугающих звуков... и было очень одиноко... И давайте подумаем о том, что время идет... и с течением времени тучи... пусть медленно, но рассеиваются... И если раньше хотелось плакать... то слезы принесли облегчение.. . Вокруг нас стало светлее... и мы способны вспомнить о том... что вокруг нас есть люди... Сначала мы просто помним об этом... а потом можем увидеть их... и мы знаем о том, что нам могут помочь... по мере того как ветер успокаивается... Поскольку люди могут нам помочь... в доме загорается свет... и мы знаем, что кто-то скоро придет... В конце концов, если кто-то приходит тогда, когда никого не ждешь... то если ждешь кого-то, он обязательно появится... И если он все-таки появится... кто это будет?..

И все, что происходит в нашем внешнем и внутреннем мире... получает простое объяснение... и вы постепенно начинаете понимать... что тьма рассеивается... и вам становится светло и тепло... Что это за тепло?.. Откуда оно появилось?.. Стихает ветер, воздух становится спокойней... выглядывает солнце из-за туч... и звуки, которые вас раньше пугали, получают простое объяснение... Ветер свистел в кронах деревьев... а этот звук может пугать и успокаивать... А непонятный стук в стену означал только то... (меняет интонацию на обычную, «лекционную») что в соседнем с вами номере кто-то славно порезвился (смех в зале).