Нобелевская премия
Шрифт:
Потом она увидела меня, и ей хватило скудного света, чтобы ни с кем меня не спутать.
– Дядя Гуннар? А ты откуда? Ты что, сбежал из тюрьмы?
Я невольно рассмеялся.
– Можно сказать, почти что, – ответил я.
Глава 51
– Входите же! – сказала она точно с той же интонацией, как это сказала бы Инга. Я был потрясён, как сильно она походила на мать.
Она быстро собрала разбросанные поленья в корзину и пошла впереди нас в дом. Он был хорошо натоплен
Кристина поставила грубую плетёную корзину с дровами и расстегнула куртку. В дверях гостиной показалась согбенная старушка с короткими седыми волосами, и при виде нас её на удивление гладкое лицо сурово сморщилось.
– Кто вы такие, позвольте спросить?
– Это моя классная руководительница, бабушка, – сказала Кристина, указывая на Биргитту. Потом указала на меня и улыбнулась. – А это мой дядя Гуннар.
Выражение недовольства как будто стёрли с лица старушки, и она просияла.
– Ой, правда? Какая радость! Входите же, входите. А я и не знала, что у тебя есть дядя. – Она вцепилась в локоть Кристины. – А это моя внучка, чтоб вы знали. Её зовут… э-эм… – она запнулась и глубоко задумалась.
– Кристина, – терпеливо подсказала ей дочь моей сестры. По тому, как она это сказала, чувствовалось, что она повторяет это уже в тысячный раз и ещё повторит не одну тысячу.
– Да-да, правильно, – обрадовалась её бабушка. – Кристина. Такая хорошая девочка. – Она сощурилась, задумчиво оглядела меня. – А вы кто такой будете?
– Гуннар, – ответил я. – Дядя.
– Ах, дядя. Смотри-ка. Приятно познакомиться.
– Идём, бабушка, – сказала Кристина, мягко подталкивая старушку перед собой. – Идёмте в гостиную, сейчас я заварю чай.
Вскоре после этого мы сидели за столом и пили чай с печеньем.
– Сама пекла, – сказала Кристина, наполовину хвастаясь, наполовину извиняясь, потому что печенье местами подгорело. Какое-то мгновение казалось, будто собралась по-домашнему за чаем семья, со слабоумной, но приветливой бабулей.
– Ах, если бы сейчас здесь был и мой Ганс-Улоф! – мечтательно вздохнула она, даже не догадываясь, что ничем другим не смогла бы так сильно омрачить нам настроение.
Кристина смущённо смотрела в свою чашку.
– Как я понимаю, вы хотите знать, почему я сбежала?
Я отрицательно помотал головой.
– Мы знаем.
– Всё?
– Всё.
– Уф, – с облегчением вздохнула она. Её взгляд скользил по текстуре стола. – Только я все равно не вернусь. Это рано или поздно кончилось бы плохо. Но я не собираюсь подавать на папу заявление и всё такое. Я знаю, это только потому, что он не перенес мамину смерть. Он всё время принимал таблетки, много лет…
– Вопрос не в том, должна ли ты возвращаться, – сказал я, – а в том,
– Конечно, правильно, – выпалила она, как из пистолета. – Я не позволю, чтобы бабушку отправили в дом престарелых.
– В дом престарелых? – возмутилась старушка. – Ни в какой дом престарелых я не пойду. А кто тогда будет смотреть за домом?
Я переглянулся с Биргиттой, и она бессильно пожала плечами.
– Не знаю, Кристина, – пролепетала она, – ведь тебе всего четырнадцать…
– Ну и что? Моя мама в этом возрасте тоже жила самостоятельно.
– Кстати, об этом, – ухватился я, – а ты-то здесь на что живёшь?
Моя племянница состроила самую невинную мину.
– О, это не проблема, у бабушки хорошая пенсия. Если при покупках обращать внимание на цену и кое-что делать своими руками, то на двоих вполне хватает.
Она демонстративно откусила особенно горелый край печенья.
– Но ведь бабушке выплачивают пенсию не напрямую?
– С тех пор как я договорилась с социальной службой, уже напрямую.
Я хотел что-то возразить, но Биргитта прикрыла ладонью мою руку и вставила:
– Я думаю, не стоит беспокоиться. Эти заботы ничто по сравнению с теми, что у нас были.
Кристина наморщила лоб.
– Какие ещё заботы? – Она откинулась на спинку стула и недоверчиво оглядела нас. – Что это вообще за история с вами, и почему вы вдвоём?
Биргитта рядом со мной с шумом вдохнула, и я ответил:
– Это я расскажу тебе в другой раз. А сейчас я хотел бы знать, как ты представляешь себе своё дальнейшее образование.
Ага, поймал. Она надула щёки, подвинула свою чашку слева направо и пробубнила:
– Ну, говоря по правде, многие прекрасно обходятся и без него…
– Прекрасно ли? – усмехнулся я. – Если ничему не учиться, ничего не добьёшься в жизни. И эти слова, – добавил я, как только Кристина собралась возразить, – сказала мне твоя мать, когда ей было столько лет, сколько тебе сейчас. Итак, никаких отговорок. Если ты хочешь остаться здесь, будешь ходить здесь в школу.
Биргитте удалось по телефону организовать на завтрашний учебный день замену для себя, и мы смогли, терпя двусмысленные взгляды моей племянницы, остаться там на ночь, чтобы на следующий день обойти все необходимые инстанции.
Заведующая службой социальной помощи, простая женщина с узелком волос на затылке и с фигурой борца, была в восторге от Кристины.
– Во-первых, – сказала она, – у нас хроническая нехватка персонала, и она для нас, как дар небес. А главное, такой удачный случай! Кристина всё мне рассказала, знаете? Иметь возможность благодаря хорошим отметкам перепрыгнуть целый класс и после этого принять решение посвятить этот лишний выигранный год уходу за больной, престарелой бабушкой – я бы на месте её классной руководительницы гордилась ею, это я должна сказать вам прямо.