Ночь Безумия
Шрифт:
– Поджоги, грабежи, насилие – а еще воровство и убийства, милорд, – проговорил Венгар. – Об изнасилованных женщинах мне не докладывали, но, возможно, еще доложат. Хотя больше всего жалуются на исчезновения людей.
– Исчезновения?.. – переспросил Азрад. – Не припомню, чтобы слышал об этом.
– Предупредил же я, что сплю на ходу, – пробормотал Кларим. – Совсем забыл сказать.
– Милорд, – вмешался Венгар, – донесений об исчезнувших у нас чрезвычайно много. Люди пропали после того, как поднялся крик и чары впервые явили себя. Кое-кто просто ушел и не вернулся; других, похоже,
– Три сотни?
– Да, милорд.
– Их забрали чародеи?
– Логика подсказывает, что да, милорд. Большая часть жалобщиков уверена именно в этом.
– Три сотни человек!
– По меньшей мере.
Азрад плотнее уселся на троне и с минуту молча смотрел на Венгара.
– Мне нужны донесения, – сказал он наконец. – Мне нужны письменные отчеты капитана Нараля и того, кто говорил с лордом Ханнером, – и любого, кто знает хоть что-то об этих исчезновениях. Я не потерплю такого в моем городе! Если это дело рук чародеев, я желаю, чтобы их всех изгнали.
– Да, милорд, – поклонился Венгар.
– Иди и займись этим! – Правитель жестом отпустил его.
Когда Венгар удалился, Азрад ткнул пальцем в Кларима
– Ты, – проговорил он, – ступай приведи мне Фарана. Мне дела нет, спит он там или не спит. Мне он нужен немедленно! Тащи его сюда, и можешь отправляться спать.
– Да, Азрад. – И Кларим вышел вслед за капитаном Венгаром.
– Пошли за магами, – приказал Азрад Илдирину.
Потом оглядел остальных – Караннина, Имру и Азрада Младшего.
– А вы трое, – сказал он, – займитесь каким-нибудь делом. По возможности полезным и где-нибудь не здесь.
Мгновением позже покой опустел, и лишь Азрад, совершенно несчастный, простерся на троне, с ужасом предвидя часы – а возможно, и дни! – бурной деятельности, покуда он наконец не разберется со всем этим и не сможет вернуться к обычному блаженному ничегонеделанию.
Глава 15
К тому времени как вернулась Альрис, лорд Ханнер ничего еще не решил насчет чародеев.
Он бродил по дому, восхищаясь по крайней мере теми двумя этажами, которые были ему доступны, и раздумывал, должен ли делать что-то еще.
Начал он с того, что сходил проведать пленников и убедился, что им принесли еду и воду. Они, казалось, смирились с судьбой и были готовы предстать перед судом. Кирша, та юная девушка, что была арестована среди похищенных тканей и украшений, попросила разрешения сообщить о себе родным, но ей ответили, что придется немного подождать.
Покончив с этим, Ханнер спустился вниз и отправился осматривать дом. Высокие двери в задней стене столовой вели в огромный бальный зал, который выходил прямиком в сад. На полу, в инкрустациях паркета, Ханнер разглядел круг, вполне пригодный для ритуальных танцев: дань дядюшки Фарана увлечению магией, решил он. Сперва Ханнер сомневался, использовался ли крут по назначению; потом заметил старые, неаккуратно затертые следы мела и понял, что использовался.
Вот интересно, подумал он, включает ли в себя запрет заниматься магией ритуальные
Маленькая дверь в восточной стене столовой вела в кухни и кладовые, где и проводил большую часть дня Берн. Интерес хозяина к магии был заметен и здесь: Ханнер обнаружил сами собой передвигающиеся горшки и непустеющий кувшин с водой.
В западной части дома, за большой прихожей, располагались салоны, кабинеты и библиотеки.
Когда в замке парадной двери заскрежетал ключ, Ханнера от прихожей отделяли две комнаты – он восхищенно рассматривал коллекцию шанского стекла – или виртуозных подделок: впрочем, насколько Ханнер знал своего дядю, подделок он бы в своем доме не потерпел. Ханнер вертел в руках изящный пурпурный графинчик в форме орхидеи, любуясь нежными переходами цвета от индигово-синего донышка к алому верху, – и тут услышал, как повернулся ключ. Он оглянулся, и сосудик выскользнул из его пальцев.
Ханнер попытался удержать его, сообразил, что раздавит, и промедлил, а потом стало вообще поздно, до графинчика дотянуться он уже не мог. Но он все равно пытался поймать сосуд, отчаянно желая, чтобы он не упал...
И он не упал. Он медленно опускался, будто погружаясь в масло, и Ханнер сумел с легкостью подхватить графинчик задолго до того, как он ударился о твердый паркетный пол.
Ханнер поймал сосуд в воздухе, осторожно поставил на полку и уставился на него.
Не приходилось сомневаться в том, что произошло. Он тоже оказался чародеем.
Значит, все-таки и он чародей, просто раньше он этого не понимал.
Над этим стоило поразмыслить. Как он стал чародеем? И почему он им стал?
А может, чародеями стали все, просто большинство людей еще не обнаружили этого? Или чародейство заразно, как болезнь, и он подцепил его у кого-то из своего отряда?
Сначала Ханнеру ничего не приходило в голову. Он совершенно не изменился... и тут он вспомнил, как споткнулся накануне ночью, за миг до того, как поднялся крик.
Скорее всего это случилось тогда, а он просто ничего не замечал – до сих пор.
Сколько еще людей, подумалось ему, в подобном положении?
В прихожей Берн говорил с Альрис, и голосок сестры прервал размышления Ханнера.
– Ханнер! – звала она. – Где ты там?
Он заставил себя отвлечься от стеклянных вещиц и своих новых способностей и откликнулся:
–Я здесь!
Потом, бросив на графинчик прощальный взгляд, вышел из комнаты.
Увидев сестру, он сразу понял, что она одновременно и возбуждена, и встревожена – и встревожился сам, потому что обычным настроением Альрис было скучающее неудовольствие.
– Ты говорила с дядей Фараном? – спросил он.
– Нет. Он был слишком занят, чтобы подойти к двери, а меня не впустили.
Ханнер удивленно моргнул.
– Не впустили? Ты хочешь сказать – не пустили во дворец?
– Ну да. Внутрь по-прежнему по какой-то причине никого не пускают. Правитель указа не отменил и не похоже, что отменит. И дядя Фаран ничего по этому поводу не предпринял – стражник сказал, что, как он думает, Фаран согласен с правителем!