Ночь - царство кота
Шрифт:
— Так она сказала.
— Странно, правда?
Артем пожал плечами. Они миновали пост проверки на въезде в аэропорт.
— Ты как? По дороге обратно не заснешь? Слушай, давай вещи сгрузим на телегу, и ты поезжай, а то пробки начнутся, нет, я серьезно. И Мошик проснется, правда Ленка там, но дрыхнуть будет долго, с похмелья.
— Ничего, Мошик молока попьет, с котом на пару, из одного блюдца, пока я приеду. А Ленку — отрезвлять будем, в ванну ее, со льдом.
— Тем, не обижай Ленку… У нее же здесь никого нет — только мы с тобой. Единственная моя подруга. Вот вы, мужики, — все такие, думаешь, если замуж вовремя не вышла, то теперь все? Шутки можно бесконечно шутить? Смешно очень? Дежурная невеста, как объявится хряк какой, так сразу «С Ленкой познакомим».
— Ладно,
— Да ну тебя, туда же, язык, как помело, — они остановились у дверей аэропорта под бдительным взором молодого паренька-охранника, — доставай чемоданы, а я тележку возьму.
— Ну, пока, родителям привет, — Артем чмокнул Катерину в уголок губ, стараясь не смазать помаду.
3
По дороге в Иерусалим в машине было относительно тихо. Мошик играл с морской фуражкой, то снимая, то надевая ее на курчавые черные волосы, то изображая почему-то самолет, выполняющий сложные фигуры высшего пилотажа. Он то и дело выскакивал из ремня безопасности, и Лена снова и снова пыталась всунуть его обратно. Они оба возились на заднем сидении, пока сила и хитрость не брала верх, и Мошик не оказывался на какое-то время пристегнутым, майка заправленной в штаны, а фуражка на голове. Странно, подумал Артем, но никто из них не пытался к нему апеллировать, как это обычно бывало, когда Ленка переусердствовала, и Мошик начинал бунтовать. Потом завязался степенный разговор о кошках, где Артему опять места не нашлось, и которого, как и Мишкиного мочевого пузыря, хватило до самого Латруна.
Из раскрытой двери дохнуло августовским жаром. Артем с трудом заставил себя выйти из машины и, стоя на обочине, проследить за Мошиком. Лена, потягиваясь, тоже вышла из машины и встала рядом. Артем невольно засмотрелся на нее: Ленка надела голубой костюм, прямые светло-русые волосы спадали гораздо ниже плеч, белые туфли, белая сумка, белый обруч в волосах, оказавшийся прямо на уровне артемовых глаз. Русская красавица, подумал Артем, и грудь на месте, и «нижний бюст» при ней, а мужики, понятно — дураки и сволочи, все одного и того же хотят. Сам Артем был вылитое «лицо кавказской национальности» — его принимали за своего представители всех бывших «братских республик» Кавказа, с ним пытались заговорить на разных языках и очень удивлялись что он владеет только русским. Среднего роста, с курчавыми и жесткими черными волосами, Артем был мало похож на российского еврея. В Израиле его тоже принимали иногда за сефарда и очень удивлялись акценту, даже считали, что он просто дурачится, передразнивая «русских.». Катерина же была совершенно неопределенной породы, скорее похожа на типичную гречанку: овальное, почти круглое лицо, вьющиеся каштановые волосы, некрупные правильные волевые черты лица, стройная фигура, немного склонные к полноте бедра, которые Артем так любил.
Артем старался не сравнивать, но Ленка ему нравилась — он всегда злобно замечал взгляды, которыми окидывали и Ленку, и Катерину встречные мужики, когда они вчетвером с Мишкой выбирались куда-нибудь на выходные. Ленка так и не удосужилась выучиться водить машину, и они оба постоянно над ней подтрунивали, типа «Барыня, лошади не запряжены-с, не прикажете ли конюха посечь?» На что Ленка с готовностью разражалась культовым: «Ja, ja! Пор-роть! Шпицр-рутен!!» (Мишка ужасно любил это абсолютно непонятное, но такое красивое «шпицр-рутен»). Так что по большей части барышня путешествовали в компании подруги и ее мужа, которому, казалось, только руку протяни, но Артем в присутствии благоверной, мог лишь любоваться Ленкой вблизи. Она, в свою очередь, тоже никаких пассов не делала. Барышня барышней, а работала Лена хирургической сестрой в Рамбаме. У нее довольно быстро и хорошо все сложилось — курсы сразу после ульпана, потом с первого раза сдала экзамен, да и квартиру ей стали оплачивать. Поселилась Ленка в Кирьят-Яме — у нее завязался
— Надо бы с Мошиком в танковый музей заскочить, — сказал он, — ты как, не против?
— По такой жаре?
— М-да, пекло, в другой раз, может… Ну, пошли обратно, в машине хоть дышать можно.
До Иерусалима разговоры не возобновлялись. У первого светофора Артем вынул листок с адресом и положил его рядом с собой на сиденье. Описание оказалось на удивление толковым. Не прошло и десяти минут, как они парковались на круглой площади, откуда рукой подать до библиотеки, где им, то есть Ленке, было НАЗНАЧЕНО. Передняя входная дверь не поддалась, и Артем слегка оторопел, но потом, сверившись с листком, они пошли огибать здание библиотеки и вошли через заднюю лестницу в небольшой, читальный, видимо, зал, пустой, несмотря на относительную прохладу. Мошик сразу исчез в лабиринте между полок, а они с Леной остановились в нерешительности у первого же прохода между стеллажей, пока им навстречу не появилась женщина с блокнотом и парой карандашей, ведущая за руку Мошика.
— Вы посидите пока с мальчиком в зале, — кивнула она Артему, неодобрительно покосившись на грубо обрезанные шорты, и сунула блокнот с карандашами, полагая, что таким посетителям бесполезно предлагать что-нибудь почитать.
Лена скрылась где-то за рядами книг, а Мошик, схватив карандаши, принялся рисовать кошку, без особого, однако, успеха.
— Цвета рыжего нет, — посетовал Мишка со вздохом, отодвинул кошку и переключился на кружку.
Здесь дело пошло лучше. Скоро кружка превратилась в причудливую вазу, а рядом с ней появились два неопознанных объекта. Артем, сколько ни гадал, не смог определить, что это.
— Это халы! — заявил Мошик, — Неужели не понятно?
— Тема, ОНА тебя спрашивает! — Артем не заметил, как из-за спины выросла Ленка.
— А ты как, уже все?
— Тема, ну иди же, тебя же ЖДУТ!
— Тащиться сюда по жаре два с половиной часа чтобы ля-ля десять минут, а потом обратно? — Ни фига себе, самомнение!
— Артем! Прекрати ты, дурак, сказала же, ждут тебя, — Ленка так дернула его вверх, что чуть не разорвала на нем футболку.
Библиотекарша всем своим видом выражала презрение. Артем, вздохнув, несколько раз повернулся между корешками и подумал уже, что заблудился, когда за очередным рядом стеллажей, в полумраке, его окликнули.
— Здравствуйте, э-э?..
— Артем, — ответил он, приближаясь.
— Нет-нет, — женщина сделала протестующий жест, — это его зовут Артем, а вас…
— Эхуд. — Он понял, что видит перед собой Ту У Которой Связь С Космосом. — Но?…
— Садитесь, Эхуд. Что это у вас за бумага?
Артем протянул ей листок с кружкой и халами, который машинально зажал в руке, когда Ленка сдернула его со стула. Та У Которой Связь С Космосом посмотрела на рисунок, потом медленно перевела взгляд на Артема. Пауза затянулась. Наконец, женщина первой прервала молчание:
— Это вас я хотела видеть, Эхуд, не Лену.
— А Лена как же?
— Она была вознаграждена, — Та У Которой Связь С Космосом чуть двинулась вперед и пронзительно посмотрела на него. — Вы поняли?
— Да.
Сразу после «ДА» пронзительность глаз исчезла, сменилась мягким светом, и, казалось, изменился сам цвет глаз.
— Лена — лишь посланник, мессенджер, что, естественно, вознаграждается.
— Но причем тут я? И как вы узнали про Артемона?
— Эхуд, это моя профессия, если не это, то что же? — губы изобразили улыбку. — Это пустяки, ерунда, мне надо слишком много вам объяснить, рассказать, я волнуюсь, как школьница в первом классе, и не знаю, как это сделать, вы не подготовлены все это услышать.