Ночь чудесных грез
Шрифт:
– Насколько я понял, она уже была вашей женой и вы расстались... – Рой с любопытством посмотрел на собеседника.
В красноватом отблеске тлеющей сигары красивое, породистое лицо барона выглядело усталым и печальным.
– Наш развод был исключительно инициативой Сандры. Как видите, я до сих пор не в силах смириться с этим. Что поделать? Я люблю ее.
Это признание, сделанное в приступе искренности, неожиданно заставило Роя почувствовать симпатию к говорящему. Он словно ощутил некое объединяющее их родство душ. Впрочем, так оно и было. Они оба оказались влюблены в одну и ту же женщину. Причем безнадежно...
–
– Данни, не стоит брать с собой всю одежду. Сразу же по приезде мы обновим твой гардероб. Обещаю...
– Сэм, сомневаюсь, что багажник в состоянии вместить «твои скромные», как ты выразился, пожитки. Немедленно оставь мяч и эту деревяшку. Что? Бейсбольная бита? Прости, дорогой, я как-то ее сразу не признала. Может, новая, из титана, тебе понравится больше?..
Наконец совместными усилиями Перлы и Сандры вещи детей оказались собраны, а их хозяева были готовы тронуться в путь. Получив команду загружаться в машину Эдуарда, они не заставили себя долго упрашивать и с радостным гвалтом атаковали «порше».
Перла, надеясь на терпение и понимание барона, попыталась создать из образовавшегося хаоса некое подобие порядка. А Сандра осмотрелась в поисках Роя.
Она обнаружила его одиноко сидящим на старой колоде. Той самой, возле которой она впервые подарила ему поцелуй. Молодая женщина подошла к нему и в нерешительности остановилась рядом.
– Рой, разве ты не поедешь со мной в Нью-Йорк?
Он печально посмотрел на нее и отрицательно покачал головой.
– Что мне делать там? Я чужой для Нью-Йорка. Мое место здесь или на какой-нибудь другой ферме. Большие города не для простых парней вроде меня, а для таких, как барон.
Слушая его голос, ставший уже таким родным, она еле сдерживалась, чтобы не броситься Рою на шею, не прижаться ртом к его губам и не послать к чертям весь остальной мир...
За ее спиной раздался резкий сигнал автомобильного клаксона, оповещающий о том, что все уже в машине и ждут только ее, чтобы тронуться в путь. Услышав его, Сандра дернулась, словно от удара током. В глазах мелькнула паника.
Что же это? Сейчас она сядет в автомобиль и больше никогда не увидит Роя? Нет! Это неправильно! Так не должно быть!
– Рой! – то ли стон, то ли вскрик сорвался с губ Сандры.
– Что? – Молодой мужчина поднялся, и она прочитала на его лице мучительное ожидание, смешанное с безысходной тоской.
Ком подкатил к ее горлу, слезы готовы были брызнуть из глаз.
Ну же! Скажи ему о своей любви! Не позволяй исчезнуть из твоей жизни без следа! – убеждало ее сердце.
Сигнал клаксона повторился. Сандра оглянулась и вдруг заговорила быстро-быстро:
– Послушай, Рой! Обещай, что останешься на этой ферме. Она теперь твоя! Я дарю ее тебе! Знаю, ты гордый и захочешь отказаться, но мне она все равно не нужна. Кроме того, я уверена, будь моя сестра жива, она хотела бы того же. В твоих руках эта земля сможет стать чем-то большим. Я знаю, я верю... Документы я перешлю позже, через мистера Финли. У него контора в Олдеме... – Чувствуя, что уже не может сдерживать себя, Сандра схватила его руку и на миг прижала к своим губам, затем торопливо пошла к ожидающей ее машине. – Прощай...
Рой оставался неподвижен все то время, пока она садилась в автомобиль. Он не двигался, даже когда «порше» выехал со двора фермы и, освещая дорогу фарами, стал
Он рвал землю руками, сминая мерзлую желтую траву, обхватывал голову ладонями и яростно раскачивался как диковинный маятник – так велико было горе! Но ни звука не сорвалось с искусанных в кровь губ. Он молчал, кричало его сердце...
8
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк,
США, 2003 год
Сандра в распахнутой шубке из белой норки – последний писк этого сезона – стремительно шла по коридору к своему кабинету. За ней, стараясь не отстать, спешили три ее заместителя и целая бригада секретарей, молниеносно фиксирующих каждое указание, которое она давала на ходу.
– Закажите те ткани, которые мы выбрали... Передайте Сиднею, что я одобряю новый силуэт для летней коллекции. Пусть начинает работу... Мерфи, подготовьте подробный отчет по нашим делам в Венеции... Лайман, подайте иск по поводу подделки нашего лейбла Домом «Феретти» – это послужит неплохой рекламой...
Встречающиеся по пути всегда безупречной и элегантной Сандре Монтегю, направляющейся к сердцу своей модной империи, многочисленные служащие радостно приветствовали ее. Они знали, что, если хозяйка на рабочем месте, значит, все в порядке и им можно не волноваться за свою судьбу. В случае чего она всегда примет верное решение, хотя такого случая еще ни разу не представлялось...
Подойдя к дверям своего кабинета, Сандра обратилась к помощникам:
– Это пока все. Ближайшие три часа меня не беспокоить. Исключение только для новостей из лондонского филиала. Бритни, через каждые полчаса стакан минеральной без газа на моем столе. Леди и джентльмены, за работу!
Затворив за собой дверь, Сандра глубоко вздохнула и стерла с лица выражение уверенности.
Элегантная шуба полетела на один из стульев, стоящих вокруг огромного стола с эскизами будущих коллекций. Позже Бритни, как всегда, заботливо уберет ее в шкаф. Сапожки из кожи антилопы на невероятно высокой шпильке сменились удобными тапочками, которые Сандра приобрела на лондонской распродаже в «Хэрродсе».
Сев в свое кресло, молодая женщина схватила остро отточенный карандаш и, привычно прокрутив его между тонких пальцев, попыталась сосредоточиться на молодежной осенне-зимней коллекции следующего года.
Однако вместо обычного мелькания красок, тканей и фасонов в сознании возникал один-единственный образ: неподвижно стоящий Рой на опустевшем дворе фермы Кассандры.
– Не мучь, отпусти меня, – прошептала Сандра, бессознательно ломая карандаш на мелкие кусочки, с легким стуком разлетающиеся по столу.
Но ее мольба была напрасной. Трудно изгнать из памяти то, что забывать не желаешь.
Сандра встала и, обхватив себя руками за плечи, подошла к огромному, во всю стену, окну. Далеко внизу шумел обычной, повседневной жизнью Нью-Йорк, и ему не было никакого дела до того, что какая-то женщина на двадцать третьем этаже одной из стеклометаллических башен не может справиться со своим израненным сердцем.