Ночь Дракона
Шрифт:
Из ямы появились зловещие щупальца темной энергии аметистового оттенка. Чудовищные фиолетовые волны света не атаковали сами по себе, но предвещали появление чего-то ужасного.
Кейлек внезапно оступился. Его тело заскользило в яму, как будто его тянули невидимой рукой. Крас схватился за него и потащил обратно. Но тут же он почувствовал, что нечто пытается утянуть и его тоже.
– Оставь меня!
– закричал синий дракон.
– Оставь!
– Ни за что!
Ноги Кейлека были уже на краю ямы. Несмотря на все усилия, Крас уже сомневался,
Нечто с силой тащило синего дракона вниз.
Крас уже не мог удерживать его.
С криком Кейлек исчез в зловещем свете.
Крас понял, что его тоже утягивает навстречу забвению. Он был почти на краю. Он знал, что еще одно мгновение - и он присоединится к своему товарищу по несчастью.
А затем… Внезапно опасность исчезла, будто ее и не было. Ощущение, что из ямы должно появиться нечто огромное, пропало. Темно-аметистовое сияние прекратилось.
Задыхаясь, Крас отскочил от ямы. Все же он не ушел от нее, все еще теша себя надеждой, что Кейлеку, возможно, удалось как-то спастись. Красный дракон присел, затем сконцентрировал свою волю на яме и…
Мощный взрыв из другого конца пещеры отбросил его. Он ударился об стенку и, оглушенный, свалился на пол.
Эта была Зловестина. Ее было страшно созерцать, все показное приличие бесследно исчезло.
– Ты назойлив, - заявила супруга Смертокрыла.
Она держала в руках небольшую шкатулку, страшную на вид, с четырьмя наклонными сторонами, которые словно были сделаны из черных и огненно-красных кристаллов, пульсирующих словно дыхание. Передняя сторона была самой узкой, две боковые - самыми длинными. На крышке красовался узор из чередующихся кристаллов, выстроенных в форме символа, который, наряду с формой коробки, ужаснул Краса - он узнал, что это и для чего оно было нужно. Символ представлял собой вулкан, древнюю метку силы земли… и черной стаи, мастер которой создал эту вещь.
То была крисалиновая камера…
Зловестина сдвинула крышку наполовину, - это было максимальное расстояние, на которое она открывалась, направив на дракона V-образную щель, едва достаточную, чтобы туда пролез орех или другой лакомый кусочек.
Краз поднял перед собой руку, хотя он уже знал, насколько безнадежна была его попытка предотвратить неизбежное.
Крисалиновая камера поглотила мага целиком. Крышка закрылась сама собой, и кристаллы на ящике продолжили медленно равномерно дышать.
Убрав в сторону артефакт, Зловестина обернулась к яме. Она посмотрела за край.
Даргонакс зашевелился.
– А ты непослушно вел себя, - прошипела она своему ребенку, своему совершенному творению. – Такая потеря! Мне надо как следует наказать тебя…
– Просссти… - раздался снизу призрачный голос, от которого веяло предзакатным холодом.
– Твои первые слова!
– Ее гнев тут же исчез.
– Твои первые слова… как восхитительно… Теперь ты почти вырос…
Зловестина посмотрела на крисалиновую камеру, а затем снова в яму. Еще немного подумав, она
Ее дитя было почти готово оставить свою колыбель. Нужно еще многое приготовить.
Там, где схватили Верису и дворфов, было замогильно тихо. Из раскрывшихся разломов продолжал идти серный газ.
Твердая поступь кожаных ботинок нарушила беззвучие - кто-то подошел к Грим Батолу, чтобы осмотреть опустошенный пейзаж. Он помотал головой из стороны в сторону, затем пошел искать что-то определенное, что находилось среди разрушенной земли.
Оно было здесь. Он ощущал это, так как оно был частью его… или ее.
Зло от кошмарной горы не прошло мимо него незамеченным. Даже сейчас здесь находились те, кто должен был наблюдать за каждым его шагом, но они не могли, так как он повелел им смотреть в другую сторону.
Он пришел, готовясь к худшему, и худшее он обнаружил. Однако у него в арсенале были не только собственные трюки, но и дополнительная сила, переданная ему другими. В этом была некая ирония: когда-то его укоряли за это, а теперь он мог просто попросить их дать то, в чем он нуждался - и они соглашались.
Многое с тех пор изменилось. Но для него было очевидно, что Грим Батол - одно из самых опасных мест в Азероте - всегда будет оставаться таковым. Осознание этого давало ему какое-то извращенное удовлетворение от своей правоты.
Внезапно он ощутил поблизости присутствие того, кого он искал. Его охватила дрожь, пока он перепроверял свою находку. Там, где должен был быть объект его поиска, виднелась лежащая обмякшая фигура. Это могла быть…
Ни сдерживая себя, он бросился бегом со всех ног к телу.
– Хвала Свету!
– прошипел он. Это была не она, а всего лишь насыпь странной формы собранных камней и грязи.
Но рядом с ней он заметил то, от чего у него защемило в груди. Он поднял талисман. Сломанная цепочка тихо свисла с его ладони. Он щепетильно восстановил безделушку, дабы она связывала их независимо от расстояния. Но на самом деле талисман был для него столь же бесполезен, как и любой здешний булыжник.
Он осмотрелся вокруг, но радом не было ничего, что могло бы сказать ему больше. Никаких следов его Верисы.
Колдуну Ронину не оставалось ничего кроме как выругаться про себя.
Глава 14
Дракон пустоты был близко. Ириди могла чувствовать его лучше, чем любое другое существо рядом с ней. В конце концов, не были ли они оба чужды этому миру? Не пришли ли они оба из внешнего мира?
Сейчас, когда она была так близко, дренейка спрашивала себя, чего она ждала от дракона пустоты. Думала ли она, что он будет благодарен, увидев ее? Дренеи никогда не были друзьями драконам пустоты больше, чем другие расы. Так же Ириди знала, что он, возможно, просто съест ее.