Ночь греха
Шрифт:
Она скорчила гримаску, хотя кровь у нее вспыхнула, и пошла посмотреть на стену утеса. Оттуда не выступало никаких костей. И ничего и не могло быть, кроме красоты растений и полета экзотических птиц – и герцогского сына, который женился на ней, а потом подарил ей весь мир.
– Увы, здесь тоже нет никаких инкрустированных драгоценностями черепов, – сказала она.
Джек прислонился к стволу и смотрел на нее.
– Твоя любовь – единственная драгоценность, которая меня интересует.
– Но
– Перестаньте, перестаньте! – проговорил он со смехом. Потом подошел и обнял ее за талию. – Мне не хватает слов, …Энн. Вы – моя любовница и супруга моего сердца. Я обожаю в вас все.
– Если вы так потрясены этим обожанием, что потеряли дар речи, – сказала она с насмешливой серьезностью, – существует только один способ доказать это.
– Прямо здесь? – сухо спросил он. – Где нас может увидеть кто угодно?
– Никто нас не увидит, не посмеет.
Лошади стояли спокойно, привязанные к дереву, не обращая внимания на то, как Энн и Джек предаются любовным ласкам на его расстеленном сюртуке с изысканной неторопливой изобретательностью. Полное слияние тела и души. Языки, немые для слов, но красноречивые в каждой чувственной влажной ласке.
Потом она лежала на траве и смотрела на деревья. Джек дремал рядом, подложив руку под голову, длинный и гибкий. Птицы пели. Лошади лениво обмахивались хвостами. Легкий ветер нашептывал о рае.
«Пока ты со мной, любимая, я в мире с самим собой».
На другой день Джек вошел, размахивая только что полученной пачкой писем из Англии.
– Я ездил в город за почтой. Хотите – верьте, хотите – нет, но здесь есть письмо от вашего бывшего жениха.
Энн подняла глаза от последней карты, только что законченной Тоби и Джеком. На ней оставалось много дыр и белых пятен, но были также и очень важные для Британии сведения.
– От Артура?
Ее муж усмехнулся – он для нее милее, совершеннее, реальнее, дороже, чем любой сказочный герой. Его темные, как лес, глаза блестят от истинного волнения.
– Мистер Трент пишет, что только что в скалах Дорсета была найдена летающая рептилия, почти полный скелет. Летающая рептилия, Энн! Окаменелые остатки того же вида найдены в аналогичных геологических слоях в Баварии. Поедем посмотрим на них?
Сердце у нее замерло.
– Летающий ящер? С крыльями?
– С крыльями!
– Но как же наши поиски инкрустированных черепов в Индии?
Джек присел на краешек стола и скрестил ноги в сапогах. Его глаза внезапно стали серьезными, он начал неторопливо перебирать ее локон.
– Я кончил гоняться за химерами, Энн. Тоби и его жена собираются
– Даже с грозной герцогиней? Джек наклонился и поцеловал ее.
– Особенно с грозной герцогиней.
Она улыбнулась ему, любви своей жизни.
– Тогда я надеюсь, что она будет рада приветствовать своего первого внука.
Молчание наполнило ее слух, словно неслышно запел хор ангелов. Джек сидел как пригвожденный к месту.
– Вы уверены? – спросил он наконец охрипшим голосом.
– Я убедилась в этом сегодня утром. Наш первый ребенок родится примерно через семь месяцев.
– Боже мой, Энн! – Голос его прервался. – Наш ребенок! Она усмехнулась:
– Не думали же вы в самом деле, что можно так самозабвенно предаваться ласкам без всяких последствий?
Джек принял ее в надежное кольцо своих рук, и она сидела теперь у него на коленях, положив голову ему на плечо.
– Тогда это начало очень большой семьи. – Он ткнулся носом ей в ухо. – Я думаю, что мы должны позволить нашему первенцу увидеть усыпанные окаменелостями скалы Дорсета…
– И летать на драконовом корыте вниз по крышам Уилдсхея!
– И быть испорченным всем скопом обожающих дедушек, бабушек, тетушек и дядюшек…
– И научиться быть настоящим английским джентльменом или леди?
О, не совсем английским! Наши дети станут гражданами мира!
– Энн обняла его за талию.
– Они наверняка станут философами, художниками и учеными. Как же может быть иначе при таких недостойных родителях?
– Но если мы уедем прямо сейчас, наш ребенок сможет родиться в Англии.
– Да, – сказала она, – да, Джек. Мне бы этого очень хотелось.
Со счастливой улыбкой Джек встал и заключил ее в объятия. Энн пискнула, притворно протестуя, потому что он подхватил ее на руки и понес в их личные комнаты. Он усадил ее у окна, откуда открывалась красота далеких Гималаев. Потом он положил обе руки ей на живот, где под ее сердцем росло дитя их любви.
Пряди облаков плыли, как флажки.
– По небу плывет, смеясь, дракон счастья, – сказал он. – Несомый ветром, который веет к небесам с края света.
Энн положила руки поверх его рук, поверх четкого биения новой жизни.
– Единственное желание моей жизни – это быть с тобой, – сказал он.
– Я люблю тебя, Дикий Лорд Джек, – отозвалась Энн. – Всегда любила и буду любить.
Джек наклонился и поцеловал ее.
– В таком случае мы едем домой, любовь моя! В Англию.