Ночь грёз
Шрифт:
– Джунгли? – не поверил услышанному. – Где, помимо болот Гроти-Самел, на юге могли быть джунгли?
– Весь юг раньше приходился одними огромными джунглями, Тирэльзар…
«Это когда так, раньше? Насколько это было давно, что я даже не слышал о подобном упоминания? Неужели кто-то действительно мог найти исчезнувший Альтурнот?! Что, чёрт подери, он несёт?!» – пронёсся голос в голове.
– Приходился до тех пор, пока я несознательно не вызвал сбой в работе Альтурнот.
– Но… как такое возможно?.. – перебил его Тир.
–
– Это ставит меня в тупик.
– Она была подобна кеварийскому механизму. Очень тонко настроенному и в абсолюте точному. Это случайность, глупая и примитивная случайность. Совершенно не осознавая, что натворил, я, услышав раскат грома, ринулся на поверхность. Да, не удивляйся. Несмотря на размеры, этот Столп, в большей части, находился тогда глубоко под землёй. Выбравшись и, только посмотрев вокруг… я, прикрыв обожжённое разгневанным Суур лицо, увидел песок… – провёл рукой перед собой. – Песок, что уходил далеко за горизонт и не представить ему конца. Те, кто додумался сокрыться внутри – выжили в ту непогоду. Они вышли вслед за мной, и удивлению их не было предела. С широко открытым ртом, едва не потеряв сердце, я пал на колени. Лишь одно слово вырвалось из моих уст, слово, которое спонтанно, но, одновременно с этим, – навязано свыше, пришло на ум и зациклилось… Фариан…
– Фариан… – монотонно повторил герой.
– То шла Эра Зарождения, ведь так вы её зовёте?
– Да, верно. – ответил Тирэль, что пытался хоть как-то мысленно выстроить эти события.
– Никто после не мог найти её, словно Башня ждала одного меня, Сулеймана Раль'Аранея. Полное осознание пришло через двадцать лет. Я понял, что не старею вовсе, понял, что мне необходимо покинуть родной дом и семью, покинуть всё, чем когда-то жил. Настоящее, сделавшее меня легендой, проклятие… Я не пытался найти её вновь, но силуэт Столпа мелькает каждый раз, как ступлю я на пески Фариана и не посмотрю вдаль. Он словно служит напоминанием об учинённом хаосе и начале уничтожения, возведённого жертвенной смертью творца, вселенского баланса. Но, признаю, тот Фариан не был столь большим, как нынешний.
– Но как её не нашли драконы? Я читал, что их сила и могущество непосредственно зависели от Столпов.
– Я и сам не знаю, Фаэрэссд-тар. Она уже окончательно пропала под километровым слоем песка, когда мы путешествовали с Оуэнном Кингардом. К тому моменту я был уже мудр, знал, что нужно делать с ней, и знал, что она хочет на самом деле. Альтурнот словно ждала меня, в убогом одиночестве ожидала, когда же я верну то, что та даровала мне по собственной воле.
– Думаете, у Малого Столпа было сознание? – поинтересовался волшебник.
– Не совсем у него, но, возможно, есть и до сих пор. – пожал плечами. – Кого ни спроси о Песчаном боге Фариане – никто не даст тебе точного ответа так же, как и на вопрос, который я тебе уже задавал. Правильного ответа нет, ибо для каждого слово Фариан – что-то, но не всё сразу, что тоже не является верным. Правда куда ближе, ведь Фариан – это на самом деле лишь проекция Альтурнот, её голос, воля, её одиночество.
Тирэлю было тяжело поверить его словам, но и опровергнуть волшебник их не в силах. Услышанное давалось с большим трудом даже ему. В Коллегии изучались Столбы Мироздания, но из-за того, что большинство из них было труднодоступно, изучение то оказалось весьма поверхностным. Многие детали оставались опущенными.
– Возможно назвать тот тихий голос в голове – голосом Первородного Арха?
– Как вы пришли к
– Всё куда проще, вот смотри…
Отодвинув карты и золото, Соломон, открыв ящик в столе, выборочно взял пять чёрных, напоминающих размером шахматные, фигур. Фарианского скорпиона он поставил перед собой. Следом в руке мелькнул грозный белый волк, вставший мордой к скорпиону и спиной к капитану Кингарду. Далее в ход пошли благородный олень с ушками торчком и повёрнутой вбок головой, а также тремаклийский медведь, яростно вставший на задние лапы. Их он поставил тоже лицом друг к другу с левой и с правой стороны. Последней фигурой явился дракон, что, подняв голову вверх, словно кричал в небеса. Арха занял место ровно посередине всех фигур, чьи взгляды он ненасытно впитывал в себя. Смотря на это со стороны, капитан Кинград пребывал в полном недоумении. Хоть тот и любил стратегию боя, он ненавидел шахматы.
– Напоминает что? Хоть отдалённо. – спросил Раль'Араней.
– Столпы, я прав?
– Совершенно верно.
– Фигуры подобраны тоже с умом?
– Совершенно верно. – вновь повторил бедуин. – После создания, Башни впитали часть божественной силы Архаэля, но пробудиться сумели только со смертью творца. Вот эта, что на западе, – показал пальцем на благородного оленя. – Апаль-ди'Ирошат или куда проще – Камень Вольностей, сокрыла в себе часть души, что так сильно лелеяла свободу. Данный Столп олицетворяет решительность и непоколебимость, отчего я вижу в нём благородного оленя. Сейчас там красуется славный замок северного народа, но это ты и без меня, наверное, знаешь. Напротив него – ярость, что Дракон всю историю существование тащил на хребте. – перевёл руку на соседнюю фигуру. – Нархасса-Апаль не зря ассоциируется у меня именно с тремаклийским медведем. Он спокоен, но бойтесь его гнева. Не удержав напор бушующей энергии, Яростный Камень высвободил разрушение и превратился в то, что мы зовём ныне Тимером.
– Хм-м-м… – Тирэль протёр лоб
– На самом севере, посреди непроходимых снежных гор и ледников, при температуре которых невозможно жить, стоит по сей день Кшир-Аур. Кширса-Апаль в моих глазах оказался волевым белым волком, чья внутренняя сила и воля характера неоспоримы. Он всегда приносит с собой испытания. И вот, наконец, он, олицетворение смертности и короткой жизни. – повернул к себе фигурку скорпиона. – Альтурнот. Божественное слово абсолютно выдуманное, не имеющее ни смысла, ни перевода. – Ронад взял в руку смотрящего вверх дракона. – Пусть он и сошёл с ума, но Первородный Арха оставил нам самоё важное из своей души, самое необходимое. Дракон оставил сокрытое послание, что непосильно разгадать никому и никогда. Особенно теперь, когда архакинорождённые бесполезны.
– Бесполезны?
– Да, волшебник, бесполезны. Когда-то они были его волей, ключом, направленным нам для раскрытия этой тайны. Может Альтурнот прокляла меня, чтобы я своими глазами увидел её раскрытие? Может нужно просто подождать? А может она ожидает что-то от меня?
– Как это всё нудно, ронад! – возразил Оуэнн Джитуа, а затем отпил из своей кружки. – Ты меня гонишь в сон!
– До тех пор, пока смертные не раскроют ту мировую тайну, для меня не будет ни злых, ни добрых богов. Ведь, как ты знаешь, историю пишут победители. Падший Арха может оказаться совершенно другим, не тем, за кого его принимают. Но я дождусь этого, время даровано не просто так.