Ночь и город
Шрифт:
Носсеросс был слегка озадачен. Он заглянул в лицо Адаму, и их взгляды встретились. У Адама были живые широко расставленные глаза: светло-серые, со стальным оттенком. «Глаза ребенка», — подумал Носсеросс. И сказал вслух:
— Так значит, ты ударил официанта в «Оливье»?
— Не совсем так — скорей не ударил, а толкнул.
— Он сильно пострадал?
— Нет, что вы, через пару минут он уже пришел в себя.
— Гм… А знаешь, тебе необходимо быть расторопным, если хочешь здесь работать. Сомневаюсь, что у тебя что-нибудь получится. Что-то не похоже, что ты особенно шустрый.
— Я могу быть расторопным.
— Что ж, может, ты и прав.
— И вообще, к чему вся эта спешка? Разумеется, если нужно срочно что-то сделать или куда-то попасть, то да. Но спешка просто ради спешки? Это вовсе ни к чему.
Носсеросс кивнул: ему казалось, что он начинал понимать. Адам принадлежал к числу тех людей, которые годами движутся словно в замедленном темпе, набираясь сил, а затем в один прекрасный момент вдруг вспыхивают доселе невиданной энергией. Такой человек похож на электрический провод. Обесточенный, он лежит мертвой змеей. Но, стоит пустить по нему ток, он оживает и заставляет гореть электрические солнца. Однако до этого момента такие люди совершенно инертны. Они обладают способностью постепенно накапливать силы — подобно Антею, которому все было нипочем, пока он обеими ногами стоял на земле. Они живут в ожидании наводнения, схода лавины, извержения вулкана… «А он не дурак: медлительный, но в случае чего за ним не угонишься; долго раскачивается, зато потом черта с два его остановишь», — подумал Носсеросс и проговорил:
— Ну, в общем, я все тебе сказал. Остальное — дело практики. Так что давай приступай.
Адам поднялся.
— Одну минуту, — сказал Носсеросс, — ты каким-нибудь спортом занимаешься?
— Никаким.
— Но тебе наверняка приходилось выполнять какую-то тяжелую работу, так ведь?
— О да, самую разную.
— И у тебя наверняка есть какое-то образование, да?
— Ну да… Самое обычное, да еще то, что я сам прочел. Школа искусств, ну и тому подобное.
— Живопись?
— Скульптура.
— И ты в этом преуспел?
— С точки зрения денег это дело гиблое. Ну, я пошел.
— Да-да, конечно… Выпить не хочешь?
— Нет, я вообще мало пью.
— В таком случае, когда тебе предлагают выпить, не говори «нет», а приноси мне в кабинет, ладно?
— Ладно.
Адам вышел. Носсеросс поцеловал Мэри и сказал:
— Ты была права. Мне нравится этот парень.
— У него красивые глаза, — заметила Мэри.
— Да плевал я на его красивые глаза! — Носсеросс проводил Адама пристальным взглядом. В зале все было готово. Девушки за столиками застыли в смиренном ожидании.
Потом раздалась тихая трель электрического звонка, появился швейцар и провозгласил:
— Трое джентльменов!
Девушки вскочили.
— Трое джентльменов!
Пианист поднял руки.
— Давай! — скомандовал Носсеросс, и оркестр заиграл «Образ твой навеки в сердце моем».
— Трое джентльменов! — прошептала разносчица сигарет. В зал вошла Мэри, покачивая бедрами.
Ви, отбросив соломинку для коктейля, которой она ковыряла зубах, подтолкнула Хелен и сказала:
— Трое джентльменов!
В «Серебристую лису» вошли Гарри Фабиан, Фиглер и Черный Душитель — трое джентльменов.
Глава 10
— Ба! — вскричал Носсеросс —
— Точно! Ну, Носсеросс, как дела, старый прохвост? Познакомься с моим партнером, Джо Фиглером.
— Мне кажется, мы уже раньше встречались, мистер Носсеросс.
— Я как раз то же самое хотел сказать, Джо. Так ты теперь ведешь дела с молодым Гарри, верно?
— Чемпионы Фабиана! — вскричал Фабиан. — Борьба без правил. Фил, это Чарли-Бамбук, Черный Душитель, будущий чемпион-тяжеловес.
Ви шепнула Хелен:
— Ой, Хелен, видишь того невысокого господина, ну того, светленького, в синем? Это Гарри Фабиан, он композитор. Он просто душка.
— А, и Ви здесь! — воскликнул Фабиан и в сопровождении Фиглера и Душителя подошел к столику и похлопал ее по плечу. Потом увидел Хелен, и его лицо осветилось неподдельным изумлением и восторгом. — Слушай, это твоя подруга? Боже правый, вот это я понимаю — красивая девушка!
— Она новенькая, — ответила Ви.
— Что ж, когда-то все начинают… Эй, ребята, чего застыли, давайте располагайтесь. Мы сядем здесь. — Фабиан сел рядом с Хелен. Черный Душитель грузно опустился на стул рядом с Ви, а Фиглер, осторожно присев на краешек золоченого кресла, громко сморкался, окунув нос в огромный носовой платок, а затем выудил из кармана сигарету.
— А как насчет девочки для моего старого друга Джо?
— Нет, спасибо, я как-нибудь обойдусь.
— Тогда выпьем — эй, принесите нам выпить! — крикнул Фабиан. — Ну же, ребята, давайте веселиться! Что будем пить?.. Знаешь, Душитель, тебе не стоит много пить. Скоро ты у нас будешь выступать на ринге в Мэдисон-сквер-гарден [21] — ты запросто расшвыряешь всех этих чемпионов, как котят… Так что лучше выпьем шампанского. Что скажешь, Джо?
21
Спортивно-концертный комплекс в Нью-Йорке; включает служебное здание (29 этажей), спортивно-концертный комплекс с крытой ареной на 19,5 тысяч мест, концертный зал «Фелт Форум» и огромный кегельбан.
Фиглер, пожав плечами, ответил:
— По мне так лучше стакан молока.
— Ай, только не прибедняйся! Девушки, шампанского! Шампанского для всех!
— «Вдову Клико»? — спросил Адам.
— А оно хорошее?
— О да.
— Давай.
Адам ушел.
— Что за страна! — воскликнул Фабиан. — Закажи выпить в десять вечера, и все нормально. А буквально на минуту позже с тебя сдерут втридорога за ту же бутылку. Ну и порядочки! Вот в Штатах…
— Так вы американец? — спросила Хелен.
— Не-а. Хотя большую часть жизни я прожил там. Вообще-то я композитор. Черт! — воскликнул Фабиан, взглянув на Хелен и ударив кулаком по столу. — Жаль, что я не знал тебя тогда!
— Почему же?
— Черт, а они дорого отдали бы за девчонку с такой внешностью и с таким характером!
— Кто?
— Кто?! Кто?! Бог мой, Сэм Голдвин, вот кто. Он мне сказал: «Гарри, найди мне девушку хорошей наружности и с сильным характером, и я сделаю из нее звезду, а тебя сделаю ее агентом, и ты будешь иметь десять процентов». Но нет. Все, что им удалось, это найти некую дамочку по имени Андерсон. Джоан Андерсон. Слыхала о ней?