Ночь, когда огни погасли
Шрифт:
– Нет никакого рецепта. Меня научила этому бабушка по отцовской линии. Она не умела писать, поэтому я просто смотрела на нее и научилась. Никогда не считала нужным это записывать.
– Вот, значит, какими раньше были дети? – спросила Лили, всецело сосредоточившись на том, чтобы насыпать в мерный стакан точное количество сахара. На этот раз Мэрили не сомневалась, что заметила улыбку.
– Когда живешь на ферме, остается не так-то много времени на учебу. Особенно у девочек. А когда приходит пора собирать урожай – ни у кого. – Душка посмотрела
– Столько всего изменилось с тех пор. Иногда я думаю…
Не договорив, она принялась наполнять водой маленькую кастрюлю, потом поставила ее в духовку и зажгла газ.
– О чем вы иногда думаете, тетя Душка? – Мелодичный, звонкий голос Лили прозвучал в тихой кухне непривычно громко.
Душка отошла от духовки, вновь посмотрела в окно.
– Иногда я думаю: понимают ли теперь люди, что значит жертва?
– Я знаю, что значит жертва, – взволнованно заговорила Лили. – Мы на той неделе проходили это слово. Оно значит – отдавать кому-то что-то, не чтобы что-то получить взамен, а просто чтобы помочь другому.
Пожилая женщина долго молчала, глядя в окно. Потом сказала:
– Да, верно, – и, повернувшись к Мэрили: – Когда вода в кастрюле начнет закипать, выключите газ, положите в миску полкуска масла и поставьте его на кастрюлю. Оно должно размякнуть, но не расплавиться. И поживее, потому что я не собираюсь сидеть тут весь вечер. В восемь начнется моя передача.
– Неужели у вас нет видика? – удивилась Лили. Ее мать доставала масло из холодильника. – Вы могли бы смотреть свои передачи в любое время и без рекламы.
Душка моргнула:
– Мне нравится реклама. Во время нее можно встать и пройтись по гостиной, тогда и шагов наберется сколько надо.
Лили и ее мать переглянулись. Сделав все, как велела Душка, Мэрили спросила:
– Что дальше делать?
– Слушать и запоминать, потому что два раза я не повторяю. – Она протянула ей тарелку, полную муки. – Нарежьте окру кусочками в полдюйма и обваляйте в муке. Когда справитесь с этим, стряхните остатки муки в сито, а потом займемся яйцами и кукурузной мукой.
– Знаете, сейчас продают панировочную смесь, так что можно не возиться с…
Мэрили не договорила. Увидев выражение лица Душки, взяла миску. Они отмеряли, мешали и лепили в абсолютной тишине, лишь время от времени прерываемой указаниями Душки. Лили потихоньку вновь уползла к ноутбуку. Мэрили подчинялась приказам с исполнительностью солдата, благодарная и в то же время злая. Она злилась на Душку за такое поведение, злилась на себя, что позволяет так с собой обращаться. Злилась на мать, не посчитавшую нужным делиться с ней секретами кулинарного мастерства, а потом, когда погиб Дэвид, переставшую обещать, что научит ее потом. Будто его смерть была недостаточным наказанием.
Спина мучительно болела, когда они наконец вынули из духовки последнюю порцию печенья и покончили с обжаркой последних кусочков окры. Мэрили хотела попросить Душку вновь повторить
– Мам, ты знаешь, что такое блог?
Мэрили почесала нос локтем, потому что руки были в рукавицах.
– Не слежу за ними, но что такое, знаю. А тебе зачем?
– Бейли Блэкфорд говорит – появился новый блог про Свит-Эппл, и я знаю людей, про которых там пишут.
– Правда? Как называется?
– «Правила игры». Мама Бейли думает, он про семьи с детьми, которые целыми днями занимаются спортом. Но мне кажется, не только об этом.
Мэрили нахмурилась, еще не поняв, о чем говорит Лили, но впечатлившись ее проницательностью.
– Кто автор?
– Никто не знает, потому что он подписывается просто «Ваша соседка», но миссис Блэкфорд считает, это мама кого-то из Виндвудской академии, потому что он очень много о ней знает. Это называется «а-но-ним-ный» – когда никто не знает автора. – Она нахмурилась. – Бейли считает, не надо тебе рассказывать.
– О блоге? Почему? Там что-то плохое?
Лили понимала, что слово «плохое» означает нецензурную лексику, обнаженные тела, наркотики и все остальное, что она вкратце увидела в «Крестном отце».
– Не знаю, я еще не читала. Бейли говорит, что пришлет мне ссылку. Ты почитаешь?
Складка на лбу, пропавшая на время кулинарного урока, вновь прорезалась.
– Да, конечно. Я первая, хорошо? Просто выясню, нет ли там чего-нибудь неподходящего для десятилетней девочки. – Наклонившись, она поцеловала дочь в макушку. – Спасибо, Лили. Спасибо, что рассказала мне.
Лили просияла, и сердце Мэрили больно сжалось. Потребность в одобрении, всегда бывшая чертой ее характера, после развода усилилась. Еще одна причина проклинать Майкла по ночам, когда Мэрили просыпалась и не могла заснуть. Душка стояла у раковины, наполняла ее горячей водой и держала спину очень прямо – никаких признаков горба.
– Ради бога, – сказала Мэрили. – Вы и так много для нас сделали. Я уберу сама. Вы возьмете с собой немного печенья и жареной окры?
Старая женщина, казалось, не слышала. Она смотрела в окно, на Колина, который качался на качелях.
– Что вы будете делать, если он поймает собаку и она окажется бездомной?
Этот вопрос удивил Мэрили.
– Не знаю. Я стараюсь решать проблемы по мере поступления. Иначе они накроют меня с головой.
Душка выключила воду, оперлась руками на край раковины.
– Собаки долго не живут. Это слишком больно для ребенка.
– Неужели у вас никогда не было собаки? – спросила Лили.
Ее губы на миг изогнулись в печальной улыбке, тут же ставшей гримасой.
– Я росла среди собак. Братья всегда возились с дворовыми, а одну папа разрешил мне держать дома, если она не будет попадаться на глаза маме – она их не любила. Мою собаку звали Дикси. Она… – Душка внезапно осеклась. Складывая полотенце четким четырехугольником, сказала: – Скоро начнется моя передача, и ужинать пора.