Ночь, которой не было
Шрифт:
При этих словах он насторожился и выражение его лица стало каменным. Слишком он расслабился, позволив девушке увидеть лишнее.
– Так будет лучше, - уклончиво ответил он.
Губы Дженны сжались в тонкую полоску, а глаза пытливо искали что-то в его лице. Наконец, она тихо спросила, отходя от него и идя вперед по тропинке:
– Для кого лучше?
Поравнявшись с ней, Себастиан ответил:
– Для тебя, нашего ребенка, меня.
По-видимому, слова эти ее удивили, но она продолжала задавать вопросы.
– Почему?
– Мне не придется беспокоиться за тебя.
– Но король вскоре женится, и он неплохо с этим живет.
– У него не было выбора.
– Так это твой выбор?
– удивленно спросила Дженна.
– Да. Я выбираю оставаться
– Почему?
– снова спросила она, уже повышая голос.
– Из-за тебя, Дженна. Мне нелегко противостоять соблазну и сейчас, но ради ребенка я готов на это. Мое нежелание жениться - не просто боязнь ответственности, это выбор между здравым смыслом и его потерей, я не хочу стать пресмыкающимся перед тобой животным, ожидающим зова хозяина. Для своего ребенка я могу быть лучшим примером. Так что это не имеет ничего общего с моим равнодушием к тебе, Дженна. Я просто хочу оставаться мужчиной, а не становиться тряпичной куклой.
Выслушав эту отповедь, Дженна уперла руки в бока и с жаром произнесла:
– Что ж, а я тогда выбираю не становиться твоей бесплатной нянькой и кормилицей.
Себастиан, утомленный этим спором, воскликнул:
– Я не хочу вести свою семью по тому же тупиковому пути, что был у моих родителей. Это чувство между нами, как бы оно ни называлось, которому мы не в силах противостоять, попросту опасно. Это раковая опухоль, и она угрожает счастливому будущему нашего ребенка. Мы оба преуспели в своем деле и имеем опыт обращения со сложными и деликатными ситуациями. Неужели мы не придем к обоюдному решению относительно того, как воспитать малыша?
На сей раз Дженна кивнула:
– Я согласна. Но мы сделаем это так, как делают другие нормальные люди, оказавшись в подобной ситуации. Я приму твое предложение остаться здесь на время беременности. Но когда у меня появится работа, мы с малышом уедем, а воспитывать его будем на равных, разделим с тобой обязанности по уходу.
Конечно, то, что Дженна говорила, вовсе не вязалось с его планами, но он уже этого и не ждал.
– Уже слишком поздно, - произнес он.
– Вовсе нет, - с сочувствием ответила Дженна.
– Нам нужно вести себя по-взрослому. Не поздно узнать друг друга поближе.
– Слишком поздно возвращаться к этому, Дженна, - возразил Себастиан.
– Мы были с тобой так близки, что это изменило все. Если ты до сих пор не знаешь меня, лучше тебе и не открывать, кому ты отдалась.
Дженна остановилась. Губы ее приоткрылись, щеки порозовели. Ею сейчас владел не страх, это было желание, подобное тому, что испытывал и он сам.
– Я знаю, - сказала она, не сводя глаз с Себастиана.
Так велик был соблазн ответить на ее негласное приглашение, и он едва не поддался ему.
– Тебе только кажется, что ты знаешь, - прорычал он, резко поворачиваясь к дому. Ему надоело спорить.
Глава 10
Утром Дженна направилась в ванную комнату, попутно заметив, что огромные окна спальни заботливо прикрыты не пропускающими свет экранами. Интересно, их опустил Себастиан или здесь просто автоматически закрываются на ночь окна?
Войдя в ванную, Дженна вновь ненадолго остановилась, любуясь комнатой. Какая бы сонная и раздраженная она сейчас ни была после ссоры с Себастианом, красота интерьера продолжала творить чудеса. Моя руки, она поймала в зеркале отражение ванны и на миг призадумалась. Она сейчас не отказалась бы от долгой неспешной ванны, ей на миг представилось, как она погружается в горячую воду, позволяя ей окутать тело живительным теплом, снять напряжение, сидящее глубоко в мышцах, да и подарить душевный комфорт. Дженна всегда любила принимать ванну и верила, что это простое, но такое древнее таинство способно расслабить человека не только физически, но и эмоционально. Но… даже такое простое удовольствие сейчас было ей недоступно. Врач настоятельно не рекомендовал лежать в горячей воде - можно было наполнять ванну лишь едва теплой. По-видимому, будущей
Тут размышления ее прервал приступ тошноты. Ощутив, как все поплыло перед глазами, Дженна ухватилась за столик у раковины и сделала глубокий вдох. По-видимому, долгие и тоскливые раздумья с утра на голодный желудок тоже противопоказаны будущим матерям.
Нужно поесть, а еще заняться делом. Был еще один способ найти душевное равновесие - движение. Все, что случилось в последнее время, произошло так быстро, что Дженна не успела приспособиться к новому своему состоянию, не научилась читать сигналы своего тела… но стала лучше реагировать на мысли. Она неизменно находила утешение в спорте и сейчас видела выход именно в этом. Может, ей не удается убедить Себастиана в своей правоте, может, ей отказано в праве порадовать себя горячей ванной… но это, это ей разрешено. Дженна прекрасно запомнила дорогу к тренажерному залу.
Вернувшись в спальню, Дженна бросилась к своей сумке. Поспешно собирая вещи дома, она не взяла спортивной одежды, зато прихватила платья на любой случай. На сей раз она выбрала сиреневое широкое платье из тянущегося материала. Оно не стесняло движения, шло ей и было создано специально для ситуаций, когда требовалось много и быстро двигаться. Это было очередное творение матери. Жаль, что она не шила брюк, - а Дженна носила их, не испытывая никакого дискомфорта, на тренировки и во время службы. Хотя, честно признаться, она всегда ощущала себя комфортнее именно в платье. Самое удивительное в платьях маминой работы было то, что в них Дженна могла даже драться: широкие, сшитые из летящих тканей, они никак не ограничивали движения и не путались в ногах.
Мама любила свою дочь, даже если и не всегда понимала ее. И теперь ей самой предстоит так же бороться за будущее своего малыша, за его место в жизни. А она так устала после очередной схватки с Себастианом! Оставалось надеяться, что вскоре она все же наберется сил. Дженна понимала, что еще не готова воспитывать дитя, несмотря на то, что перед глазами ее так ясно вставал прекрасный пример собственной матери, и заверения Себастиана в том, что они станут отличными родителями, ее не убедили. Больше всего ее пугало то, что она может стать матерью-одиночкой. Среди ее знакомых не было никого, кто бы воспитывал ребенка один.
В приорате материнство считалось священной обязанностью и было неразрывно связано с браком. Мать должна была защищать своего ребенка, любить и воспитывать его, а дети считались высшей ценностью в жизни. Мать Дженны ухитрялась вести хозяйство, готовить, убирать, управлять домом, а еще умела шить одеяла и платья, вязать, делать чучела животных и изделия из кожи. Все, что она делала, было для семьи, - она была солнцем, вокруг которого вращались все они, получая от нее свет, тепло, радость.
Но Дженна не чувствовала, что готова пойти по этому же пути. Да, она была прилежна в работе и целеустремленна, любила учиться, но все это соприкасалось совсем с другой сферой интересов. Амбиции ее выходили далеко за пределы семейных ценностей. Конечно, сейчас и речи не могло быть о возвращении к прежней жизни - несмотря на многочисленные звонки из дворца с сообщениями о том, что место Дженны по-прежнему вакантно и она может его занять, что король не имел права увольнять ее… Но как бы ей ни хотелось воспользоваться благосклонностью королевы, сейчас это было невозможно. Несмотря на весь ее опыт и навыки, внушительное резюме, выбор был невелик, ведь потенциальные работодатели вряд ли ищут сотрудницу в положении. Однако, может быть, ей все же удастся… если в расписании не будет утренних смен. Доктор Милано на последней встрече заверила Дженну, что ей можно продолжать активный образ жизни. Усмехнувшись, она добавила, что сейчас уменьшать нагрузки - все равно что бросать тренировки в преддверии марафона. На слова Дженны о том, что беременным нужен отдых, врач возразила: