Ночь мира Нелла
Шрифт:
— Тринадцати? — переспросила бывшая волшебница.
— Да, тринадцати, — кивнул Темный Владыка. — Тогда, сначала, их было тринадцать. Но Тринадцатый, тот, которого я отверг в самом начале из-за того, что он не смог идти путем Тьмы. Его звали Кер, Человечность Тьмы… способность любить, чувствовать, привязываться и страдать всем сердцем.
— Он был убит, — кивнула беловолосая девушка.
— Да, — подтвердил темноволосый мужчина. — Его убили, хоть и не сразу. Но то имя, которое ему дали при рождении, мне было известно… и получается, я сам помешал себе чувствовать то, что чувствуют люди.
— А
— Да, это он, — невесело усмехнулся крылатый. — Он тоже умер, когда его имя знали… и тоже мне недоступно то, что он олицетворял.
— Он был Пониманием Тьмы, — еле слышно сказала демонесса. Мужчина в кресле с удивлением посмотрел на нее, и она поспешила объяснить. — За время боя он несколько раз сказал "Я понимаю".
— Вот и умница.
— Но я не он, — покачала головой девушка, — и я не понимаю, зачем вы приняли меня.
— Потому что я не понимаю тебя, — печально усмехнулся он, прикрыв глаза. — Тебе предназначено стать Погибелью Мира, но ты еще веришь во что-то лучшее и стремиться к свету. Мои способности чувствовать и понимать погибли, и поэтому я не могу понять многого.
— Но у всего этого есть и преимущества, — улыбнулась бывшая волшебница. Он с непониманием посмотрел на нее, и она объяснила, — Вы становитесь более человечным, и привязываетесь к людям и нелюдям, населяющим этот мир. Это больно… но вы сами сказали, что живое сердце должно болеть.
— А ты быстро учишься, — невесело усмехнулся Темный Владыка. — Как ни странно, но ты права. И сейчас мне, как и многим из носителей сущности, хочется стать смертным, чтобы почувствовать настоящую жизнь.
— Они хотят стать смертными? — осторожно спросила беловолосая девушка. — Но почему?
— Ни у одного из них нет души. Как и у меня.
Иэн вздрогнула. Что это значит? Неужели Рекки, которого она убила, умер окончательно? И неужели она сама…
— Но и Рекки, и Керу повезло, — посмотрел куда-то в сторону крылатый. — Их истинные имена были известны, и они в момент своей смерти утратили сущности Тьмы и вновь обрели души. Твое имя тоже известно, и кроме того… Я солгал, назвав тебя Возмездием Тьмы, ведь я на него даже теоретически не способен. Больше бы тебе подошло бы быть Надеждой Тьмы, но никто из Дюжины бы этого не понял, и поэтому я назвал тебя так. Так что все наши втайне завидуют тебе, ведь у тебя есть и могущество, и душа.
Девушка промолчала — она не знала, что сказать. Все они обречены на Тьму, но не ноют, не сворачивают со своего пути и идут только вперед. Вот что, наверное, имел в виду Темный Владыка, когда говорил ей играть ту музыку и не останавливаться. Всегда идти вперед, независимо от того, что ждет тебя там — смерть, боль или погибель души. Просто идти. Ведь пока ты идешь, есть шанс все изменить… а если есть шанс, то надо использовать его на полную.
Но даже если его нет… неужели это повод для того, чтобы предать свои убеждения, принципы и идеалы? Чтобы изменить свой характер и предать свой мир? Конечно же, это не повод.
— Знаешь, что я сейчас делаю?
— Что?
— Просто жду, — усмехнулся темноволосый мужчина. — Может, идя своим путем, ты поможешь мне понять то, что
Он повторил ее мысли… Неужели он ожидал, что она придет к этим выводам? Или он просто ее мысли читал?
— Если бы я относилась к вам чуть хуже, — улыбнулась беловолосая демонесса, — то я сказала бы, что мне вас жалко.
— Я не понимаю, ни почему жалко, ни почему ты этого не скажешь.
— Сначала я отвечу на второе, — усмехнулась бывшая волшебница. — В жалости содержится хоть капля презрения, а я вас искренне уважаю. А то чувство, похожее на жалость… Оно называется пониманием, прощением и сочувствием. Чего-то лучшего достоин каждый, в ком есть хоть одно человеческое чувство… а вы сейчас более человечны, чем сами думаете.
— Странные слова, — тихо сказал он. — Но я запомню их. Кажется мне, что эти слова определят будущее многих. Ты можешь идти, Иэн… Мне надо поразмыслить.
Она коротко поклонилась ему и вышла из залы, а он же тихонько усмехнулся. Он был обречен на тьму — да и они все были на нее обречены. Но после ее слов эта тьма начала понемногу отступать, и…
"Я запомню твои слова, Рилири Рийо. Я буду пытаться понять их…"
Глава № 7
Свет и Тьма поселились в душе
Вспыхнул темный квадрат на подернутых легким снежком расколотых плитах полуразрушенного храма — того самого, который она видела каждый раз, когда разговаривала с Нексаром. Вспыхнул темный квадрат — и под местами отсутствующим стеклом купола появилась девушка. На ней было алое платье и ало-золотая маска, а длинные белые волосы были заплетены в косу. Закинув арбалет на плечо, Иэн разглядела старое здание.
За ее спиной шевельнулась неясная тень, и девушка устало произнесла:
— Ларри, я же просила тебя не ходить за мной.
— Простите, госпожа Иэн, — низко поклонился он. — Но Темный Владыка, узнав о вашем визите сюда, попросил меня позаботиться о вас. Он сказал… что все еще многого не понимает, и не хочет обрывать историю на полпути.
— Не беспокойся, — ухмыльнулась демонесса. — Мне самой интересно посмотреть, что будет дальше.
Вот и тот храм, где он назначил встречу Рилир Иэн. Каору спешился и огляделся вокруг. Никого… значит, она либо еще не прибыла, либо добралась сюда Темной Тропой.
Он вошел в храм — и увидел ее на возвышении у противоположной стены. Высокая элегантная девушка в развевающемся алом платье и с ало-золотой маской, прикрывающей лицо. На плече у нее лежал арбалет, а за спиной стоял тот самый Безликий из Перекрестья, русоволосый и с татуированными руками.
— Каору Керн? — удивленно воскликнула она. Затем, словно справившись с собой, продолжила. — Не ожидала, что один из самых заметных Черных Магов и есть потомок Тринадцатого.
Этот голос… Каору вздрогнул. В последний раз он его слышал, когда разговаривал с Рилири в катакомбах инквизиции. Ее переливающийся голос с присутствовавшими в нем словно бы звенящими отдельными нотками. И такая же фигура, как у Рилири, и такие же длинные белые волосы, и совершенный овал лица…