Ночь – мой дом

Лихэйн Деннис

— Уж поверь, — отозвался Джо, — я не один.

Р. Д. пересек зал, его головорезы последовали за ним. Вскоре все они стояли посредине зала.

Джо уже раскрыл выкидной нож, который принес с собой. Конец рукоятки он засунул за ремешок наручных часов, которые надел исключительно для этого случая. Осталось дернуть запястьем — и лезвие выскочит ему в ладонь.

— Не хочу я никаких шестидесяти процентов.

— Я знаю, — произнес Джо.

— И чего я тогда, по-твоему, хочу?

— Не знаю, — ответил Джо. — Но могу предположить.

Возвращения к… как бы это сказать… к прежнему положению вещей. Как, тепло?

— Почти горячо. Как на сковородке.

— Но никакого прежнего положения вещей никогда не существовало, — продолжал Джо. — Вот в чем твоя проблема, Р. Д. Те два года в тюрьме я ничего не делал, только читал. И знаешь, что я выяснил?

— Нет. Но ты ж мне скажешь, а?

— Я выяснил, что мы всегда все проваливали. Всегда убивали друг друга, насиловали, воровали, гадили. Вот мы кто, Р. Д. И никакого прежнего. И никаких лучших времен никогда не было.

— Угу, — произнес Р. Д.

— Знаешь, что могло быть в этом здании? — спросил Джо. — Понимаешь, что мы могли бы сделать с этим местом?

— Не-а, не понимаю.

— Мы могли бы устроить здесь самое большое казино в Соединенных Штатах.

— Никто в жизни не разрешит азартные игры.

— А вот тут я с тобой поспорю, Р. Д. Вся страна в кризисе, банки лопаются, города разоряются, люди остаются без работы.

— Потому как мы себе заполучили коммуниста в президенты.

— Нет, — возразил Джо. — Мимо. Но я пришел сюда не для того, чтобы дискутировать с тобой о политике, Р. Д. Сюда я пришел для того, чтобы сказать тебе: эпоха сухого закона кончится, потому что…

— В этой богобоязненной стране никогда в жизни не кончится сухой закон.

— Нет, ему придет конец. Потому что стране нужны все те миллионы, которых она не получила за последние десять лет, — от таможенных сборов, от импортных пошлин, от налогов с продаж и отчислений за перевозки между штатами, и прочее, и прочее. Пожалуй, они упустили миллиарды, не меньше. И они попросят меня и мне подобных, к примеру тебя, — попросят нас заработать миллионы долларов, легально торгуя выпивкой, чтобы мы спасли страну. Вот почему, следуя духу момента, они позволят легализовать в этом штате азартные игры. Если мы заплатим нужным полицейским начальникам округа, муниципальным советникам и сенаторам штата. А мы можем это сделать. И ты можешь войти в это дело, Р. Д.

— Не желаю я входить с тобой ни в какое дело.

— Тогда почему ты здесь?

— Чтобы сказать тебе в лицо, мистер: ты — раковая опухоль. Ты — бубонная чума. Ты собираешься поставить нашу страну на колени. Ты, и твоя черномазая шлюха, и твои дружки — поганые латиносы и поганые итальяшки. Я забираю «Паризьен». Не шестьдесят процентов, а всю лавочку. А потом я заберу все твои клубы. И все, что у тебя есть. Может, даже приду в твой хорошенький домик и отчикаю кусочек у этой негритоски,

а потом перережу ей глотку. — Он обернулся на своих подручных и заржал. Снова повернулся к Джо. — Ты пока еще не сообразил, но ты сваливаешь из города, парень. Ты просто забыл собрать вещички.

Джо посмотрел в сверкающие злобные глаза Р. Д. Заглянул в них поглубже, туда, где оставалась одна злоба. Он словно смотрел в глаза псу, которого столько били, уродовали и держали впроголодь, что в ответ ему остается лишь кусать.

В этот миг он пожалел его.

Р. Д. Прутт увидел эту жалость в глазах Джо. Его собственные глаза полыхнули яростью. В ее отсвете блеснул нож. Джо увидел, как тот несется ему в глаза, но, когда он опустил взгляд на руку Р. Д., тот уже вонзил лезвие ему в живот.

Джо обеими руками стиснул его запястье, чтобы Р. Д. не мог никуда сдвинуть нож — ни вправо, ни влево, ни вверх, ни вниз. Собственный нож Джо с лязгом упал на пол. Р. Д. пытался вырваться. Оба скрипели зубами от напряжения.

— Я тебя прижал, — цедил Р. Д. — Прижал.

Джо выпустил его руку и оттолкнул Р. Д. краями ладоней, уперевшись в середину его туловища. Нож выскользнул из живота, и Джо упал на пол, и Р. Д. захохотал, и его молодчики захохотали тоже.

— Прижал тебя! — объявил Р. Д. и двинулся к Джо.

Джо смотрел, как с лезвия капает его собственная кровь. Поднял руку:

— Погоди.

Р. Д. остановился:

— Так все говорят.

— Я не с тобой говорю. — Джо вгляделся в темноту, увидел звезды на куполе над ротондой. — Да. Теперь можно.

— А с кем ты? — спросил Р. Д.

Как всегда, он соображал туговато. Видимо, потому и стал таким тупым и злобным.

Дион и Сэл Урсо включили прожектора, которые они сегодня днем прикрепили к потолку ротонды. Словно множество полных лун вышло из-за туч. Бальный зал засиял белым.

Когда на них обрушился шквал пуль, Р. Д. Прутт, его кузен Карвер и Гарольд, кузен Карвера, задергались в каком-то смертельном фокстроте, словно ими овладел страшный приступ кашля прямо на раскаленных углях. В последнее время Дион стал настоящим виртуозом «томпсона», и он выжег пулями два креста на теле Р. Д. Прутта — спереди и сзади. Когда они кончили стрелять, клочья плоти этих троих усеивали пол и стены зала.

Джо услышал шаги на лестнице: бегут к нему, вниз.

Вбегая в зал, Дион крикнул Сэлу:

— За врачом, живо!

Слышно, как побежал Сэл, как его шаги удаляются. Дион подскочил к Джо и рванул на нем рубашку:

— О-о, вот так штука.

— Что там? Скверно?

Дион скинул пальто и разорвал собственную рубашку. Скомкал, прижал к ране:

— Держи так.

— Скверно? — повторил Джо.

— Да уж ничего хорошего, — ответил тот. — Как себя чувствуешь?

— Ноги холодные. А живот горит. Хочется заорать, если честно.

— Ну, так ори, — разрешил Дион. — Вокруг-то никого.