Ночь на хуторе Межажи

Лагздиньш Виктор

Рандер оглядел полки. Падая, Юрис мог левой рукой задеть только те банки со сливами, что находились ближе к люку. Но они ни в коем случае не упали бы ему на голову. Оставался, правда, еще и другой вариант – его рука могла коснуться средней полки и смахнуть оттуда баночку с огурцами, в таком случае высота падения была бы слишком незначительной, баночка не могла бы проломить череп…

Гирт опустился на колено и еще раз тщательнейшим образом осмотрел рану и разбросанные на полу осколки. Покончив с этим, он встал, задержался на мгновение

у стремянки, изучая сломанную ступень, затем мотнул головой как человек, окончательно решивший, что ему делать дальше, быстро вылез из погреба, пересек коридор и вошел в столовую.

Посредине стоял стол, кто-то принес из зала и поставил на него бутылку с водкой и несколько рюмок. Тут же лежали подарки юбиляру – привезенный Гиртом черт, коробка с кубинскими сигарами от Калвейта и ваза с тремя довольно жалкими хризантемами, которые Зирап привез в бумаге внушительных размеров. Лишь подношения супругов Уласов – красные розы от актрисы и бутылка коньяка от Харалда – еще днем были отнесены в зал. Рандеру показалось, что не хватает еще одного подарка, но он не помнил какого и не стал ломать над этим голову.

Спиной к столу, упершись в него руками и заложив ногу за ногу, стоял Алберт в квадрате. Против двери в коридор привалился к громоздкому буфету нахохлившийся Зирап. В двух креслах – в канун праздника они были перенесены сюда из каминной – сидели Расма и Ирена. Неподалеку от хозяйки, засунув руки в карманы, стоял в углу у печки Улас. По другую сторону буфета помещался раскладной диванчик. Спинки откидывались, и таким образом можно было превратить его в двуспальную кровать. На одном конце диванчика сидел Калвейт, на другом с недопитым бокалом в руке расположилась Дина Уласе.

Едва Рандер переступил порог, разговоры смолкли и все, кроме Алберта, обратили взор на него. Гирт подошел к окну, где рядом с Калвейтом стоял придвинутый вплотную к дивану низенький столик с телефоном, и взял список абонентов. Листая потрепанную засаленную книжечку, прослужившую, видно, не один год еще прежним обитателям Межажи, он разыскал номер дежурного по районному отделению МВД. Калвейт поднял трубку и протянул ее Рандеру. Гирт поблагодарил его кивком головы и собрался было набрать номер, но трубка молчала.

Гирт переложил трубку в другую руку, и тут с микрофона слетела крышка. Рандер инстинктивно попытался ее поймать, увы, неудачно – испещренный дырочками пластмассовый кружочек стукнулся об пол, покатился в сторону и остановился у ног Дины Уласе.

Калвейт сперва растерялся, когда же актриса потянулась за крышкой, спохватился: резво нагнулся, поднял ее и подал Гирту. Но Рандера она уже мало волновала: гнездо для микрофона в трубке было пусто! Кто-то вынул микрофон, и притом в такой спешке, что не успел как следует завинтить крышечку.

– Вот это номер! – воскликнул Улас. Гости зашевелились.

– Так! – словно топором обрубил Алберт. А Зирап только глупо хмыкнул. Актриса медленно допила свой бокал и поставила

его на стол. Ошеломленная Ирена привстала в кресле. Только Расма продолжала сидеть неподвижно, словно не замечая того, что творилось вокруг.

Калвейт неторопливо повертел в руках крышечку, потом положил ее рядом с телефоном и, как бы размышляя вслух, констатировал:

– Значит, позвонить нельзя…

Рандер, нахмурив лоб, кивнул и положил трубку на рычаг. Калвейт взял ее и попытался привинтить крышечку на место.

– Расма, скажите, пожалуйста, – спросил Гирт, – когда в доме последний раз пользовались телефоном?

Хозяйка словно очнулась от оцепенения и, подумав, тихо ответила:

– Наверняка не скажу. Сама я довольно давно никому не звонила… Но припоминаю, что сегодня днем Юрис как будто разговаривал.

– С кем?

– Этого я не знаю.

– Он сам звонил или ему позвонили?

Расма покачала головой:

– Тоже не знаю. Слышала только, когда шла по коридору, что он говорит по телефону.

– Вы уверены, что это было сегодня?

– Да.

– В котором часу?

– Что-то… около полудня, пожалуй.

Рандер помолчал, затем проговорил:

– Ладно. Придется ехать. Как добраться до ваших соседей?

– До ближайшего дома километра четыре. Но там телефона нет.

– А где ближайший телефон?

– В колхозной конторе. Где магазин и почта.

– Помню. Мы проезжали днем, кажется? Сколько же до конторы?

– Километров восемь, а то и больше.

Гирт прикинул. Дорога до Межажей почти все время шла лесом и была порядочно разбита. «Москвичу» Инсберга пришлось нелегко. Кроме того, с тех пор беспрерывно лил дождь.

И угораздило же Юриса поселиться в такой глухомани! До остановки междугородных автобусов нужно было добираться километров двадцать. До районного центра и железной дороги – почти в два раза больше. Днем, когда они высадились из рижского автобуса, хозяин первым делом отвез на хутор обе супружеские пары – Уласов и Алберта с Иреной. Рандер, Калвейт и Зирап тем временем зашли на часик в кафе. А затем Юрис приехал за ними. Возвращаться думали таким же образом, с той лишь разницей, что в роли шофера должна была выступать Расма. Но сумеет ли она сейчас вести машину? Самому покинуть место преступления Рандеру, по определенным соображениям, не хотелось.

– Кто еще, кроме Расмы, умеет водить машину? – спросил он.

– Я, – откликнулся Улас.

– У меня тоже есть права, – сказала Дина Уласе и усмехнулась. – Хотя особыми талантами в этой области искусства я не обладаю.

Рандер посмотрел на нее с сомнением, потом перевел взгляд на Расму. Актрису, говоря откровенно, нельзя было близко подпускать к рулю, хотя она и не выглядела пьяной. Разве что, принимая во внимание особые обстоятельства. Вообще было маловероятно, что ночью в лесу может попасться встречная машина. Но сама дорога чего стоила!… А если «Москвич» застрянет в грязи?