Ночь накануне
Шрифт:
– А она сама…внутри?
Морисетт посмотрела ему прямо в глаза:
– Да, внутри кто-то есть.
– Монтойя знает?
– Он уже там.
– Ну что за дерьмо! Поехали.
* * *
По трассе они неслись практически со скоростью звука. За рулем была Морисетт. Подобно Юлию Цезарю, она старалась одновременно удержать в руках зажженную сигарету, мобильник и руль. Когда они прибыли на место, грязную и мокрую машину уже подняли со дна реки. За рулем сидела женщина. Без сомнения, еще одна жертва Аманды Монтгомери. Черт побери, она точно была чокнутой. Было трудно опознать тело, так как в воде оно сильно разложилось. Рид видел стерильную лабораторию
Увидев машину, Рид понял, что команду Дайан Мозес ожидают очередные сверхурочные.
Здесь же был и Монтойя. Словно проглотив аршин, он наблюдал, как вытащенную машину опускают на берег. Рид и Морисетт пошли прямо к нему.
– Вы в порядке? – спросила Морисетт, доставая из сумочки пачку сигарет. Одну она предложила Монтойе.
Он взял сигарету и закурил:
– Да.
Но Рид не поверил:
– Это ее машина?
– Ага.
– Мне очень жаль, - сказала Морисетт.
– Как и всем нам, не так ли? – челюсти Монтойи сжались. Можно было предположить, что ему неприятно будет смотреть на разложившееся тело. Однако он встал, не отрывая глаз от того, что осталось от его возлюбленной. Конечно, еще потребуется время, чтобы проверить зубные слепки, но все они знали, что, с большой долей вероятности, останки за рулем – это Марта Васкес. На щеке Монтойи пульсировала мышца, хотя сам он казался совершенно спокойным, делая еще одну глубокую затяжку.
Не намного больше могли сделать и Рид, и Морисетт.
Никто не мог сделать большего.
* * *
Кейтлин непреодолимо тянуло домой. Она ненавидела подобное лежание без дела на больничной койке, когда единственное, что она могла, так это отбиваться от звонков репортеров, рассматривать собственные фотографии на первых полосах газет, да выдерживать медицинские исследования врачей и любопытство разных психиатров. Даже персонал больницы относился к ней по-другому, не так, как ко всем остальным больным. Она как-то подслушала разговор двух сиделок, полагавших, что она спит: они обсуждали ее, как если бы она была какой-то звездой таблоидов или «подопытной мышкой».
И не факт, что дома будет лучше.
Прошло уже пять дней, и она постепенно приходила в себя. И доктора были уже готовы выписать ее. Пришло время начинать новую жизнь, нравилось это ей или нет. В одиночестве. И никакого больше раздвоения личности…по крайней мере, она надеялась на это.
Адам оставался в больнице в течение всех этих дней. Язык не поворачивался попросить сиделку выгнать его (хотя такая мысль и приходила на ум), так что пришлось ограничиться тем, что она постоянно отправляла его домой.
Он даже иногда уходил, чтобы проверить, что Оскара кормят и выгуливают. Казалось, Адам искренне беспокоится о ней.
Но Кейтлин не доверяла ему. Пока еще нет. И не прощала.
Пусть она и постепенно смягчалась, а в укромном уголке ее разума занозой сидело подозрение, что если бы обстоятельства сложились по-другому, то Кейтлин вполне могла бы влюбиться в него.
Как бы то ни было, все сложилось именно так, а не иначе. Да и она не встретила бы его, если бы не ее столь причудливая форма психического расстройства.
Она не могла забыть, каким законченным лжецом оказался Адам. Очень талантливым лжецом. И считала, что является для него немногим больше, чем интересным случаем в практике. Уникальным случаем, который поможет ему заработать известность и кругленькую сумму за счет выгодного контракта на книгу и сценарий к фильму. А если он на самом деле не такой алчный сукин сын, тогда, возможно, его держит здесь чувство вины. В этом случае, это была целиком и полностью его проблема.
С большим трудом ей удалось одеть шорты и футболку. Хотя повязка будет украшать ее талию
Еще одна хорошая новость заключалась в том, что Ханна будет жить. Одна из немногих оставшихся в живых детей Монтгомери, которой удалось избежать смертельных замыслов Аманды –Атропос.
В дверях появилась сиделка, толкающая перед собой инвалидное кресло. Конечно же, она ожидала протестов со стороны Кейтлин.
– Это правила больницы, - настойчиво произнесла она, отвергая любое возражение еще до того, как оно было произнесено.- За вами кто-нибудь приедет?
– Мой брат обещал подъехать к десяти.
Кейтлин вежливо отказала Адаму, настаивая на том, что ее может забрать и Трой. Правда, с гораздо меньшим энтузиазмом.
– Уже шестой час, - посмотрела на часы сиделка. – Будет лучше, если мы начнем процедуру выписки прямо сейчас.
Санитарка, чьи буйные кучерявые волосы были собраны в тугие хвостики, собрала ее личные вещи, цветы и открытки, и кинула их в тележку, дребезжание которой действовало Кейтлин на нервы.
Она все еще принимала и болеутоляющее, и снотворное. Она все еще страдала от ночных кошмаров. А лечащий врач уже познакомил ее с новым психиатром. Первый сеанс был назначен на следующую пятницу. Неужели все это когда-нибудь закончится? Неужели она когда-нибудь станет полностью нормальной?
Какое там! Если принять во внимание, через что ей пришлось пройти… нужно просто справиться со всем этим.
Пока сиделка, подталкивая кресло, везла ее по коридору, Кейтлин думала обо всем, что случилось за последние несколько дней. Сможет ли она пережить все это, размышляла женщина, когда ее завозили в лифт. Господи, как же тяжело думать об Аманде как об убийце - Атропос, которая лишила жизни всех членов семьи, даже Джоша и Джейми. Было так много всего, во что Кейтлин не хотела верить… что Ребекка Уэйд хотела написать о ней книгу, что на ней, Ребекке, был женат Адам, что Аманда подставила ее, инсценировав самоубийство Джоша таким образом, чтобы оно выглядело словно неумелое сокрытие улик с ее стороны. Аманда, которая украла ее помаду, незаметно вынесла из дома кролика Джейми. Аманда, которая притворялась ее дочерью во время телефонного разговора, пытаясь свести ее с ума – да, довести ее даже до еще большего безумия, чем то, от которого она уже страдала на самом деле. Не хотелось думать и о том, что Адам знал кое-что. Знал и скрывал от нее, хоть и недолго. Этот факт все еще приводил ее в бешенство.
Не держись за прошлое. Двигайся вперед.
Дай Адаму еще один шанс.
Кейтлин фыркнула с отвращением. Адам ей лгал. Использовал ее.
Как и все остальные мужчины в ее жизни.
Но уже какое-то время он бродит неподалеку. Разве это ничего не значит?
Этот ворчащий голос, принадлежащий ее внутреннему Я, уже не казался голосом Келли. Кейтлин задумалась, принадлежал ли он вообще когда-нибудь ее сестре – близняшке. Келли умерла. И хотя ее тело так и не нашли после той катастрофы с катером, то, что она мертва, было признанным фактом. Одна лишь Кейтлин отстаивала свое иное мнение, и ее личность, уже расшатанная болезнью, разделилась, создав вторую сущность. Это если верить психиатрам. Ей сказали, что впереди ее ждут годы терапии, что со временем она сможет соединить личность Келли со своей собственной, стать одним целым вместо двух отдельных сущностей. На это потребуется время, но, в конце концов, она полностью станет самой собой, счастливой и безмятежной. А сестра-близнец останется только в ее воспоминаниях.