Ночь не наступит
Шрифт:
Виталию Павловичу по душе, что комната не хранит никаких следов ночи. Или он так долго ждал, или сдали нервы, но эта девчонка, эта соплячка оказалась сильнее. Со стоном она отвернулась от него и замерла, и долго еще не могла успокоить себя и заснуть, он слышал по ее сдерживаемому дыханию. И чувствовал, как она презирает его. Такого с ним не бывало никогда. А нет ничего оскорбительней для мужчины, как чувствовать себя униженным в глазах женщины.
Сейчас Зиночка спокойно, со вниманием наблюдала за ним, входящим в комнату,
— Я только что из консульства, отмечал паспорта. Мы получили приглашение на рождественский бал. Думаю, на нем будет цвет Парижа.
Зиночка зарделась. «Ага, вот чего ты жаждешь!»
— А пока потрудимся во славу отечества. Разреши... те? — он пододвинул к ней стул. Принес ее пахитоски, спички, достал свои сигареты.
— Я умышленно не вводил вас в курс дела, Зинаида Андреевна, чтобы вы встретили Париж без всяких забот. Но, конечно же, мы приехали сюда не только для того, чтобы отпраздновать рождество христово.
Она склонила голову набок. Челка прикрыла один глаз. Зато другой как бы хитро подсказал: «Уж знаю, для чего приехали!»
— На нас с вами возложена весьма ответственная миссия, сударыня. Те самые злоумышленники, с которыми мы имели дело в Петербурге, ныне перебрались сюда.
Он подсел к ее креслу, достал из внутреннего кармана альбомчик с полотняными страницами и начал его листать.
— И сей господин, — Додаков ткнул в фотографию Валлаха, — и сей, и вот этот... Впрочем, он уже ликвидирован. И вот этот.
— Господин инженер? — удивленно подняла брови Зиночка.
— Да, если и не в Париже, то, во всяком случае, не в России. Наша задача — взять их всех под контроль и быть в курсе их деятельности. Осуществим мы наш план с помощью вот этого молодого человека.
Виталий Павлович перевернул несколько лоскутков и снова протянул альбом Зиночке.
— Студент? И он сюда попал?
— Совершенно верно, он самый, приятель господина первого инженера.
— Он наш сотрудник?
— Нет, к сожалению. Преступник. Поначалу мы недооценивали его. Но младые лета отнюдь не свидетельствуют об отсутствии опытности, не так ли?
— Как преклонные — о наличии ее, — отпарировала Зинаида Андреевна. И он понял, что она ничего ему не простила.
— Впрочем, мы в департаменте давно уже отказались делать скидку на возраст, когда речь идет о революционерах, — ввел он разговор в прежнее русло. — Ныне этот юноша учится в Сорбонне, на инженерном факультете. Вам необходимо встретиться с ним, расположить его к себе.
— До какой степени?
— Не надо, Зинаида Андреевна! — взмолился он. — Не надо, я вас прошу...
Она, склонив голову, смотрела на него.
— С
Он скупо рассказал о том, как был убит молодцами из черной сотни отец Антона, как впервые увидел он студента, бросившегося к растоптанному, вдавленному в булыжник телу. Воспоминание было неприятным. Описание страшной картины должно было взволновать слушательницу.
Но она лишь спросила:
— Значит, это вы убили его отца?
— Не я, те молодцы.
— Все равно... Дальше.
— Я рассказываю все это, чтобы вы лучше знали исходные данные для изучения объекта, — резко проговорил Додаков. Дьявол ее возьми! Постель постелью, но начальник здесь он, а она его сотрудница! И, ожесточив голос, он уже сугубо деловито изложил все те сведения, которые могли пригодиться осведомительнице.
— Само же задание заключается в следующем...
И он подробно рассказал о хитроумной комбинации, придуманной им еще в Петербурге, одобренной директором департамента и на сто процентов гарантирующей успех задуманного предприятия.
— И когда приступать? — сладко потянулась Зиночка, по локоть обнажая мраморно-розовые руки.
— Теперь же. Через два часа, я узнал, заканчиваются лекции на семестре Путко. Я расскажу вам, как найти факультет — это не очень далеко, но возьмите фиакр. А сейчас у нас еще достанет времени пообедать.
Додаков остановился и добавил, перейдя на «ты»:
— Через четверть часа жду тебя, Зиночка, в холле.
Он мягко улыбнулся, и от этого непривычного для мускулов его лица натяжения и сокращения лицо его, с желваками на скулах и натянувшимися перепонками от щек к подбородку, приняло вид анатомического манекена.
«На кузове — махало, на махале — зевало, на зевале — моргало», — подумала и содрогнулась Зиночка. Но ровно ответила:
— Если успею. Мне еще надо принять ванну.
— О, господин студент?
Антон глянул в сторону, на это восклицание по-русски. Голос был мягкий, с дребезжинкой.
— Вы — меня?
Он посмотрел на девушку в модной, отороченной мехом пелерине. Тембр ее голоса напомнил ему прежде, чем он разглядел незнакомку:
— Вы? Зинаида Андреевна! Да какими же судьбами?
— И вот так встреча! — она приоткрыла в улыбке рот, и Путко залюбовался ею. В меховой кокетливой шапочке она очень походила на дорогого веселого зверька.
— И слава тебе господи, не ошиблась, а то обращаться к мужчине... — она хитро-смущенно улыбнулась снова. — Надо же — встретиться и где — в Париже!
— А что вы здесь делаете? Тоже учитесь?
— О нет, — она грустно вздохнула.
— Извините, но я подумал... В Сорбонне на медицинском и юридическом учится немало девушек, это не то что в России.