Ночь огородных пугал
Шрифт:
Так вышло, что господин Флек один царствовал в своих владениях. Он был королем без народа, господином над тысячами книг и документов. Он ухаживал за ними, вносил их в каталоги и посвятил им всю свою жизнь.
Кира, Лиза и Нильс познакомились с ним два года назад, когда всем классом ходили на экскурсию в ратушу. В тот день читали доклад об управленческом аппарате города. Доклад им быстро наскучил, и друзья решили оторваться от группы. Увидев лестницу, они не удержались и пошли по ней. Тут-то они и наткнулись на господина Флека. Старик здорово их напугал,
Кире совершенно случайно пришла в голову мысль показать оттиск шляпки гвоздя господину Флеку. Это была блестящая идея. Если рисунок хотя бы однажды всплывал в истории Гибельштайна, то господин Флек обязательно знает, когда, где и при каких обстоятельствах это произошло.
По субботам Лиза и Нильс после обеда помогали родителям — владельцам старой гостиницы «У фонаря». Поэтому Кира и Крис отправились в ратушу без них. Правда, к господину Флеку их могли и не пропустить. Поэтому ребята улучили момент и тихонько прокрались мимо дремавшей женщины-администратора внутрь ратуши, где, никем незамеченные, добрались до винтовой лестницы, ведущей в глубины книжного хранилища.
Через пару минут Кира уже стучала в массивную дубовую дверь архива. Крис никогда не видел архивариуса и не мог понять, зачем они сюда пришли. Но все же решил довериться чутью Киры.
Дверь отворилась. Пахнуло сухостью и пылью. Запах быстро распространялся, заполняя собой все пространство. Он напоминал запах из старого одежного шкафа, простоявшего долгое время на чердаке.
Господин Флек был удивительно маленького роста: не выше Криса — а может, так казалось из-за его сутулости. Его белые, как снег, волосы беспорядочно топорщились, а лицо было таким морщинистым, что походило на сморщенное яблоко, забытое на ветке поздней осенью.
— Какого черта? — удивился он.
Кире показалось, что он сейчас же выставит их за дверь. Но на лице старого архивариуса скользнула улыбка.
— Кира Рабенсон! Да, да. Конечно, я тебя помню. Когда ты была здесь последний раз, ты показалась мне очень любознательной девочкой. А может быть, ты просто излишне любопытна? — Он тихонько засмеялся. — Я вижу, ты пришла не одна. Как тебя зовут, мой мальчик?
— Кризостомус Златоуст. Друзья зовут меня просто Крис.
От удивления белые пушистые брови старичка поползли вверх.
— Кризостомус? Как интересно. В переводе с греческого твое имя означает «золотые уста», не так ли?
Крис одобрительно кивнул. Он родился в Афинах, где его отец работал дипломатом. После рождения сына родители, недолго думая, перевели на греческий язык свою фамилию и назвали мальчика этим именем.
Флек пригласил обоих пройти внутрь и закрыл за ними дверь.
Внизу было темно. Свет горел лишь над большим письменным столом архивариуса. Лампа освещала только рабочую поверхность стола, и ни сантиметра больше. Книги и документы выстроились в башни. Они стояли повсюду. Некоторые стопки покрылись толстым слоем пыли.
В
Флек вытянул из темноты стул и сел за стол. Он спросил Киру и Криса, что их к нему привело.
По дороге к ратуше друзья как раз думали над тем, что рассказать архивариусу. Сказать ему всю правду или нет? А может, придумать другую историю о том, как к ним попал оттиск шляпки гвоздя?
В конце концов они решили, что скажут всю правду. Они шли просить господина Флека о помощи, и было бы некрасиво, если бы они с самого начала стали ему врать. Итак, они решили, что расскажут ему обо всем, что случилось, кроме Печатей, конечно. О Семи Печатях знали только тетя Кассандра и отец Киры, профессор Рабенсон.
После того как они закончили свой рассказ, Кира достала глиняный шарик. Он совсем затвердел и стал очень хрупким, но рисунок не повредился.
Архивариус приподнялся со своего стула, аккуратно взял шарик и стал его рассматривать.
— Так-так, — задумчиво пробормотал он. — Хм, хм.
Эти слова показались Кире и Крису не слишком многообещающими, но они решили не мешать господину Флеку и дать ему еще немного времени, чтобы он мог побольше вспомнить. Пока Флек размышлял, Кира вдруг поняла, что сидит спиной к темным подземным коридорам, а это было небезопасно. В любой момент из темноты могло появиться страшное чудище с острыми клыками.
«Нет, — успокаивала она сама себя, здесь мы в безопасности. Должныбыть в безопасности».
И все же, не удержавшись, она посмотрела через плечо назад, чтобы убедиться, что там никого нет. Извечное недоверие, готовность номер один — вот что дало им заклятие Семи Печатей. Малейшая ошибка или невнимательность с их стороны могла привести к гибели.
Архивариус поднес оттиск к свету, покрутил его в руках, пощупал и даже понюхал.
И наконец тихонько произнес:
— Это знак черной смерти.
От удивления глаза Криса расширились.
— Черной смерти? Вы имели в виду чу…
— Чуму, разумеется, — закончил он фразу Криса. — Это самая ужасная и опасная болезнь, которая только обрушивалась на средневековую Европу. Она уносила миллионы человеческих жизней, оставляя нескончаемую боль. Ее ничем нельзя было побороть.
Киру затрясло.
— Мы не прикасались к черепу. Но вдруг… мы могли каким-то образом… ну, заразиться?