Ночь опасна
Шрифт:
Узрев в своем доме ярко накрашенную, хорошо одетую особу никак не старше тридцати лет, девушка превратилась в воплощенный упрек. Она кротко посмотрела на сожителя жалобными бесцветными глазами и молча ушла на кухню. Однако грохот посуды, тут же раздавшийся оттуда, никак не соответствовал этой кротости.
— Уходите, — повторил Валерий. — У меня ничего для вас нет. Мать все завещала мне.
— Но вы не понимаете, о чем речь! Она никому не могла завещать мое имущество!
— Да какое имущество?! Знаете, я сейчас позвоню в милицию, пусть разберутся! — не выдержал Валерий. —
Она все еще не двигалась с места. Ее спугнуло только то, что Валерий в самом деле снял телефонную трубку. Гостья круто повернулась на каблуках и мгновенно исчезла из квартиры. Остался только длинный шлейф ее духов да еще очки в качестве сувенира. В какой-то момент женщина их сняла да так больше и не надела. Валерий приложил очки к глазам и убедился, что был прав. Стекла оказались простыми, и он со своим стопроцентным зрением видел в них превосходно. Тут он окончательно решил, что гостья была обыкновенной мошенницей, пытавшейся его надуть.
Лику этот визит тоже взволновал — ревность перешла в страх, и она объявила, что дело нечисто — вокруг его матери крутятся какие-то подозрительные люди. И не зря, не зря она погибла такой ужасной смертью! Добропорядочных граждан просто так не застреливают!
И сейчас Лика твердила, что она не может быть спокойна в квартире, куда являются то фальшивые следователи, то мошенницы в поддельных очках, то вообще какие-то погромщики! Лучше уж она уйдет обратно в коммуналку. Там хотя бы все предельно просто и понятно. Сволочи-соседи, пьяный отец, младшая сестра, меняющая четвертого парня за последний год… Ничего, ей не привыкать!
— Буду спать в прихожей на полу, но, по крайней мере, не попаду ни в морг, ни в сумасшедший дом!
И тут Валерий понял, что ему вовсе не хочется ее останавливать. Это открытие его поразило — в последнее время он только тем и занимался, что пытался привязать к себе Лику. А собственно, зачем? Она продолжала что-то говорить, ее рот открывался и захлопывался, на бледном лице застыло выражение обиды и ненависти… А он смотрел, слушал и не понимал, как мог так долго за нее бороться. С ума он сошел, что ли? Чем его околдовала эта никчемная, бесцветная бабенка?
И когда Лика снова заявила, что погром не обошелся без участия Тамары, а все эти подозрительные типы явно ее дружки, Валерий неожиданно заявил, что Лика может уходить когда ей заблагорассудится. Лучше всего — прямо сейчас. Он закончит уборку сам, это его не затруднит.
Она не поверила, и ему пришлось повторить. Лика растерялась, хотела заплакать, но была слишком обескуражена, чтобы выжать из себя хоть одну слезу. Она казалась совершенно сбитой с толку.
— Уходить прямо сейчас? — переспросила она. — Ночью?
На дворе в самом деле давно наступила ночь. Валерий глянул на темный квадрат окна и сказал, что до утра она может остаться. Заодно соберет свои вещи. А завтра он урвет у работы час-другой и перевезет ее багаж на служебной машине.
Только теперь Лика поняла, что он говорит серьезно. Она потрясенно опустилась на край стула
— Ты все еще ее любишь, я же говорила! Стоило мне на нее напасть — и ты уже гонишь меня!
Валерий хлопнул дверью — ее жалобный взгляд так раздражал его, что он боялся дать волю рукам. За дверью немедленно раздались рыдания. Их наверняка слышали соседи сверху и снизу, а уж тем более соседка за стеной… Но ему было все равно. Завтра пойдут слухи, что он выгнал невесту. О нем и так уже шепчутся — стоит показаться во дворе, как на него начинают коситься, сторонятся, как от чумного. Все из-за матери. Точнее, из-за соседки, которая распустила слух, что они травили покойную. Он очень хорошо помнил ту злополучную ссору из-за рыбы. В сущности, поэтому мама и сорвалась… Иначе промолчала бы, как обычно.
Когда она пообещала, что скоро они избавятся от нее навсегда, у нее было такое лицо, что Валерий испугался: не сошла ли она с ума? В тот миг она явно верила своим словам. Но это был абсурд. Уйти было некуда, мама сама знала это лучше, чем кто бы то ни было. Конечно, имелись родственники, но никто не согласился бы принять к себе еще одного жильца. Квартиры у всех, как на подбор, были небольшие и тесно заселенные. И потом, мама могла быть такой неуживчивой! Конечно, скандалов она не закатывала — этим занималась Лика. Но ее молчание иногда было хуже любого крика. Особенно когда она поднимала глаза и Валерий читал в них не то упрек, не то вопрос — короче, ужасно неприятно.
«А теперь и Тамарка узнала, что мама собиралась уйти. Ну куда бы она пошла? Разве что к самой Тамаре. Может, она это и имела в виду?»
Валерий снял телефонную трубку, поколебался и набрал знакомый номер. Он помнил его еще с тех времен, когда был женихом. Несколько цифр скрывали за собой пышные рыжие волосы, прищуренные близорукие глаза, голос Тамары — этот голос снился ему по ночам, даже когда перестало сниться все остальное. Он увидел ее на похоронах впервые после долгого перерыва и был потрясен тем, что она совсем не изменилась. Только смотрела на него совсем по-другому — подозрительно, упрямо.
— Да? — сонно ответил ее голос.
— Тома? Это я.
— С ума сошел? — очнулась она. — Ты знаешь, что уже…
— Да знаю, смотрел на часы. Слушай… Можно я приеду?
Это вырвалось почти случайно и тоже отдавало временами их первых встреч. Они виделись у нее, в той самой квартире, куда Тамара ушла жить после развода. Только тогда она жила там с какой-то теткой.
— С ума сошел, — повторила она, но уже как-то неуверенно. — Что случилось? Откуда ты звонишь?
— Из дома. Понимаешь, меня ограбили, то есть ничего не взяли, но все равно…
Тамара потребовала объяснений. Ее голос неожиданно зазвучал очень серьезно — а он-то думал, что она попросту пошлет его куда подальше! Валерий рассказал о том, что случилось вчера вечером, когда он был в театре, и бывшая жена ни разу его не перебила. Рыдания в комнате утихли — там тоже прислушивались к его голосу.
— И ничего не украли? — переспросила Тамара, когда он умолк.
— Ничего. Да у нас и взять-то было нечего. Хотя… Могли бы унести телевизор.
— Ты заявлял в милицию?