Ночь ошибок
Шрифт:
Хокхерст понял, что этот вопрос не имеет никакого отношения к ценным бумагам. Впрочем, и сам он в свою очередь желал задать кузену несколько вопросов.
Они оставили Сесилию в малой гостиной любующейся перстнем.
Когда они оказались наедине в библиотеке, юноша, который, похоже, был на грани нервного срыва, произнес дрожащим голосом:
– Ястреб, прошу тебя, избавь меня от Лили!
Деймон удивленно поднял брови.
– Как, да еще сегодня утром ты больше всего на свете боялся ее потерять!
– Но это было до того!
– До того,
– До того, как Лили взбрела в голову бредовая мысль, что я сделал ей предложение выйти за меня замуж. – Он с осуждением взглянул на Деймона. – Я был уверен, ты говорил ей, что я женат!
Деймон не стал рассеивать заблуждения кузена.
– Если бы только ты ее предупредил! – Эдвард в ужасе передернул плечами. – Ты представить себе не можешь, какую истерику она закатила сегодня, узнав, что я женат.
– И что же она сказала? – с живым интересом спросил Хокхерст.
Судя по всему, слова Лили накрепко засели в голове Эдварда – так подробно он их воспроизвел.
В отличие от своего юного кузена Хокхерст узнал источники, откуда Лили почерпнула свои реплики, и с трудом подавил улыбку. Должно быть, ее представление было великолепным, раз бедняга до сих пор не может прийти в себя.
– Ястреб, если ты убедишь ее оставить меня в покое, клянусь – я в жизни не взгляну ни на одну женщину, кроме Сесилии!
У Хокхерста неожиданно мелькнула мысль, уж не этого ли и добивалась Лили.
– Ума не приложу, с чего она взяла, что ты собираешься на ней жениться, – небрежно спросил он.
– Из-за нашего разговора, когда она показывала мне этот перстень.
– По-моему, она обещала сделать тебя самым счастливым человеком на свете.
– На самом-то деле, она сказала, что это сделает моя жена, – виновато признался Эдвард.
Судя по тому, каким было выражение его лица, когда Хокхерст застал их с Сесилией в объятиях, Лили оказалась права.
– А я решил, она просто говорила иносказательно, – продолжал юноша. – Понимаешь, продавец стоял рядом, и все такое. А затем, когда я вручил перстень Лили и напомнил о ее обещании, она сказала, что выполнит его, как только я сделаю ее своей женой. Вот тут мне и пришлось признаться ей, что я женат!
Заново переживая случившееся, Эдвард так разволновался, что принялся возбужденно мерить шагами тесное помещение библиотеки, напомнив недовольного щенка на коротком поводке.
Деймон пожалел о том, что был лишен возможности наблюдать эту сцену.
– Знаешь, я уверен, эта женщина спятила, – буркнул его кузен, не прекращая метаться по кабинету. – Сначала она отказывается вернуть мне перстень, потом присылает его Сесилии.
– Ну все кончилось счастливо, – заметил Хокхерст.
– Только потому, что Сесилия ничего не поняла! – Остановившись, Эдвард повернулся к своему кузену. – Я точно знаю, что Лили рассчитывала поссорить нас.
Деймон не был в этом так уверен, но и он оставался в полном недоумении по поводу истинных мотивов Лили. Если она собиралась помирить молодых супругов,
Вот и ответ. Лили поняла, что юный Сент-Клер располагает весьма скромными средствами. А вот он – гораздо более жирная добыча.
И в этом она тоже оказалась права.
Разумеется, нельзя отрицать, что Лили преподала Эдварду заслуженный урок, но ему самому пришлось заплатить за это слишком дорогую цену: десять тысяч фунтов и разочарование, самое болезненное на его памяти.
Покинув счастливых супругов, Хокхерст быстрым решительным шагом двинулся по улицам Бата, пытаясь остудить душащий его гнев. Никакой определенной цели у него не было.
Постепенно его ярость немного остыла, а вместе с ней ослабла уверенность в том, что единственной целью Лили было вытрясти из него деньги.
У него мелькнула запоздалая мысль, что Эдвард, возможно, не единственный Сент-Клер, которому сегодня был преподан урок.
Чем дольше он гулял, тем больше его не покидало ощущение, что нет в Бате такого места, где он не был бы с Лили. Каждая улица, на которую сворачивал Деймон, воскрешала в его памяти образ молодой женщины: вот Лили на Норт-Перейд прекрасным солнечным утром наслаждается холодной водой из родника, а воздух сладок и прозрачен, как этот источник; вот Лили на Милсом-стрит указывает на какую-то забавную вещицу в витрине магазина; вот Лили на Куинз-сквер, закинув голову, с искрящимися весельем глазами смеется над его шуткой…
Меньше чем два часа назад Деймон дал себе клятву, что больше никогда не увидит ее, но уже сейчас он изнемогал от желания встретиться с ней. Развернувшись, он решительно направился в сторону дома Лили.
Пройдя квартал, Хокхерст вдруг понял, что долгий майский вечер обманул его, и сейчас уже гораздо позже, чем он думал. Сейчас Лили должна быть в театре, готовиться к прощальному выходу на сцену в этом сезоне. Его былое нежелание видеть ее игру бесследно исчезло, и Деймон купил билет как можно ближе к сцене. Усевшись на свое место, он принялся беспокойно ерзать, с нетерпением ожидая, когда же поднимется занавес. Но вдруг вышедший из-за кулис полный бородатый мужчина объявил, что в спектакле замена и вместо миссис Калхейн в роли леди Макбет играет другая актриса. Разочарованная публика встретила это сообщение топотом и свистом.
Деймон поспешно поднялся с места, чтобы уйти до того, как будет поднят занавес, и с удивлением обнаружил, что его примеру последовали десятки других зрителей.
Он поднялся в актерскую гостиную в надежде застать Лили, но ее там не было. Никто не смог ответить ему, чем вызвана эта странная замена.
Хокхерст, начиная тревожиться, заторопился в сгущающихся сумерках к ее дому. На его стук никто не ответил.
Он дернул за ручку. Входная дверь оказалась незапертой, и он, пройдя через крошечную прихожую, распахнул дверь в гостиную и, пораженный, застыл на пороге.