Ночь перед Рождеством 2020
Шрифт:
Очнулась оттого, что Леший растирал ей виски каким-то пахучим маслом.
— Твоя взяла, — сказал он спокойно, даже буднично. — Теперь появился у тебя на услужении цепной пёс. Он и подскажет, и предостережёт, когда нужно. Только корми его иногда.
— Чем? — Оксана странно было говорить о себе самой в третьем лице. Протянул ей Леший руку, помог сесть. Захохотал при этом, так что лицо скосилось, потом ответил:
— Мелкими пакостями, конечно! Для него это как кость поглодать.
— А не справилась бы, что тогда было?
— Обезумела бы… Много таких людей ходит. Одержимые они. Только сейчас не думай об
Девушка кивнула, поднялась со скамьи и осторожно взяла в руки ореховый черенок. Едва только мысль её устремилась в этом направлении, тотчас возник в голове чёткий и ясный план, как сделать метлу проще и эффективнее.
Осмотрев палку, нашла она на ней некоторые недостатки. Попросила у Лешего нож и несколькими точными движениями устранила. Потом повернулась к берёзовым прутикам. Перебрала каждый, прощупала, отделила те, которые не понравились по каким-то причинам, остальные сложила на столе и пошла с ножом к валенкам. Там без всякого сожаления перерезала нить, связывающую пару, и воспользовалась ею для метлы.
Сделала, попробовала, ладно ли лежит на ладони — как пробует свой меч оружейник — и осталась недовольна.
— Первый блин комом, — успокоил старик, увидев скроенную гримасу гостьи.
Она кивнула и посмотрела на него вопросительно.
— Дверь для тебя открыта в любое время, — произнёс Леший, как ей показалось, с некоторым сожалением в голосе. Но размышлять над его словами было некогда, впереди ждали неотложные дела.
Быстро вернулась к очагу, надела просушенную шубу, повязала на голову шерстяной платок и, взяв в руки метлу, повернулась к хозяину.
— Спасибо, дедушка. — Отвесила поклон, не поленилась, чем, кажется, задела старика за живое: давно из обычая русского ушёл такой способ благодарить. А они, старики, тяжело со своими привычками расстаются да к новому привыкают.
— Заглядывай ко мне иногда, — кивнул он, передёрнув кряжистыми плечами, будто мешало ему что. Выходит, не сомневался больше в ней?
— Как же я тебя найду в тёмном лесу-то?
— Захочешь — найдешь…
Она положила свою руку на его шершавую ладонь, легонько сжала и, повернувшись к огню, произнесла:
— Найду. Обязательно найду.
Дверь открылась, повинуясь взмаху метлы. Оксана вышла на морозный воздух и почувствовала вдруг, что для неё всё вокруг изменилось. Теперь и лес, и небо со звёздами, и сама ночь обрели какой-то особый, ранее скрытый смысл. Она видела струящиеся потоки энергии, которые исходили от могучих стволов; замечала танцующих в свете луны бестелесных созданий; осознавала торопливое биение жизни в каждой веточке, каждой сосновой иголке.
Её собственное тело пружинило и пело, а метла просто рвалась в полёт. Оглянувшись назад, Оксана увидела Лешего, стоящего в проёме двери и опершегося на косяк. Берлога пряталась под стволом гигантской сосны, уходя в глубину земли между её корней. Затенённое лицо старика светилось изнутри, и определение этому девушка дать пока не могла.
— Вот ещё что! — вспомнил он. — Встретишь мать кузнеца — Степаниду — передай ей привет от меня. Пусть не серчает за грубый нрав. Хорошая она баба…
— Передам.
— А теперь — в добрый путь! — рыкнул он и махнул рукой.
Вскочив на метлу, Оксана вспыхнула точно таким же огнём — непередаваемым, охмеляющим. Сделав два шага для
Взвившись в небо, они едва не опрокинулись навзничь, потому что не рассчитали сил. Вертикальный полёт безопасен только на большой высоте, с запасом для дальнейших манёвров. Эта мысль появилась сама собой, будто всегда знала Оксана элементарные правила для летунов. Она резко осадила метлу и заставила выровняться. А потом пронеслась над самой берлогой, где ещё смотрел на неё Леший.
Он снова поднял руку… «Прощай!»
Стена деревьев рванулась вниз, и вскоре лес превратился в равномерную тёмную массу, на фоне которых изредка выделялись ростом гигантские сосны да ели.
«Как я смогу вернуться и отыскать его, если не знаю, в какой чаще живёт?» — спросила Оксана себя, и тут же появилось перед ней лицо Лешего, отвечающего с усмешкой: «Лес хозяина любит. Спросишь, он и проводит».
Звёзды, кажется, округлились от удивления, когда девушка стала подниматься всё выше и выше. Метла уяснила для себя самый безопасный способ полёта — горизонтальный, и больше не совершала никаких отчаянных пируэтов.
Теперь Оксане следовало определиться с направлением поиска. Яркий месяц при всех своих достоинствах не давал возможности видеть дальше полусотни метров. И тогда девушка обратилась к своему помощнику. Тот откликнулся немедленно. Всё вокруг предстало перед её внутренним взором в каком-то необычном виде. Это походило на негативное изображение, только особо засвечивались те точки, о которых в тот момент думала Оксана. И где-то на юге, километрах в десяти, увидела она тлеющий огонёк… Не костёр, а частичку бьющейся из последних сил жизни. Она была засвечена в сине-фиолетовый цвет, говорящий об огромном оттоке энергии. Пульсировала слабо, без желания: видно, отчаялась и устала бороться.
— Потерпи, я иду! — стиснув зубы, прошептала Оксана и, развернув метлу, устремилась к огоньку.
23
Девушка выжала из метлы всё, на что та была способна. Молодость и задор — незаменимые помощники для свершения великих дел. Они неслись так, что ветер свистел в ушах. Шестое чувство подсказало Оксане подняться ещё выше и найти слой попутного ветра, который в меру своих сил подсобит со скоростью. Окружающие красоты теперь отошли на второй план, потому как огонёк впереди становился всё менее заметным.
Вспомнила девушка, как плохо думала про подругу, и стало ей стыдно. По сути, ни в чём не виновата была Лариса, втянули в интригу её помимо воли. Возжелала она того, о ком и не мечтала, и думать не думала. И зажжённая ненависть — только результат сильного колдовства, не более. А раз так, даже при наличии призовых валенок оказалась «соперница» единственной потерпевшей стороной.
Метла, ещё не до конца понимающая свои возможности, но раз и навсегда осознавшая, что главным лицом в полёте является не она, изо всех сил старалась показать сообразительность и преданность. Ощущение седока нравилось ей, как составляющая определённой свободы, и его настроение понемногу становилось управляющим элементом.