Ночь с принцем
Шрифт:
Чертова сука! Будь она проклята со своей мелкой мстительностью. Леди Хангейт помогла найти хорошее объяснение для беспомощной игры Кристабель, но при этом она заставила Элеонору считать вдову своим врагом.
Гэвин стал слегка подталкивать Кристабель к двери, но она вырвала руку и решительным шагом подошла к торжествующей Элеоноре.
— Если вы считаете свое общество таким вдохновляющим, — проговорила она, упершись руками в бедра, — тогда почему Берн предпочел меня?
Довольная
— Не говорите ерунды, он не… — Она повернулась к Гэвину: — Неужели ты действительно развлекался с этой… с этой мышью, когда мы еще…
Гэвин иронично поднял одну бровь:
— Ты же сама говорила, что я не в состоянии хранить верность. Пойдем, детка, мне надо, чтобы меня срочно кто-нибудь вдохновил, — добавил он, обращаясь уже к Кристабель.
Они вышли, слыша, как леди Дженнифер злобно шипит им вслед.
Кристабель пересекла темный холл решительным шагом, как офицер, рвущийся в бой. Гэвин нагнал ее только на площадке.
— Кристабель…
— Научите меня играть в вист, — потребовала она. Берн собрался напомнить, что, по его сведениям, она уже отлично играет, но передумал.
— Хорошо, — коротко произнес он.
Приподняв юбку, Кристабель почти бегом спустилась по ступенькам вниз.
— Научите меня, как выиграть у этой… этой дряни все до последнего гроша. Я хочу, чтобы она так позорно проиграла, что уже никогда не смогла бы смотреть в глаза своим замечательным друзьям. — Из глаз Кристабель брызнули злые слезы, и она стала торопливо стирать их рукой. — Я хочу унизить ее! Я хочу… я хочу…
— Я научу вас всему, что хотите, — пообещал Гэвин, подталкивая ее к двери на кухню, — но сначала давайте выйдем из дома.
Только тут Кристабель сообразила, что они находятся в месте, где не подобает вести подобные разговоры. Они молча прошли через кухню и также молча ждали, пока лакей подведет к крыльцу кабриолет.
Но стоило Гэвину взять в руки поводья и въехать в темную аллею, как Кристабель снова горячо заговорила:
— Я ее ненавижу! Эта… эта ужасная, порочная женщина фактически призналась, что Филипп был ее любовником!
— Я очень в этом сомневаюсь, — спокойно ответил Гэвин. — Она просто хотела спровоцировать вас.
— Вы так думаете? Правда? — Надежда, прозвучавшая в голосе Кристабель, заставила Гэвина скрипнуть зубами. Изменял Хавершем или нет, в любом случае он не заслуживал таких сильных чувств.
Хотя какое дело Гэвину до чувств маркизы к своему покойному мужу?
— Послушайте, разве можно представить, что Элеонора спит с тем, кто плохо играет в вист? А мы оба знаем, что Хавершем был очень слабым игроком.
— Но этот лейтенант Маркем…
— …играет не хуже меня. Когда не занят флиртом с Элеонорой.
Глядя
— Но если любовницей Филиппа была не леди Дженнифер, тогда кто? — спросила она, глубоко вздохнув.
Ах, так вот что означало это «другое», ради которого Хавершем ездил в Лондон.
— А вы уверены, что у него была любовница?
— Не притворяйтесь, что не знаете.
— Если и была, то я об этом действительно не знал.
— Значит, он скрывал ее.
— Тогда откуда вы о ней знаете? Мужья обычно не рассказывают об этом женам.
— Мне сказал об этом… один человек. — Кто?
— Не важно. Суть в том, что она у него была.
— Вы узнали об этом уже после смерти Хавершема? Кристабель кивнула:
— Да.
— Значит, вы не знаете, так ли это было на самом деле. Вы даже не можете спросить у мужа, вам приходится верить словам этого человека.
— Зачем его… ему врать?
— Вы удивитесь, узнав, как часто люди врут без всякой причины.
— После сегодняшнего вечера, — вздохнула Кристабель, — я уже вряд ли чему-нибудь удивлюсь.
Она все-таки была совершенно невинной, несмотря на свое замужество, дальние путешествия и недавно открывшееся предательство мужа. И даже понятия не имела, какой недоброй и опасной может быть жизнь.
Она никогда не видела, как выпускают кишки человеку, отказавшемуся платить шулерам; никогда не видела женщин, покупающих джин, в то время как их дети голодают; или…
Черт! Что за мысли приходят в голову? Эти дни давно позади, и о них пора забыть, подумал Гэвин.
— Я предупреждал вас, чего можно ожидать от друзей Стокли.
— Я знаю. — Кристабель не мигая смотрела на висящую прямо перед ними луну. — Я для вас даже этого не сделала.
Берн повернул коляску на улицу, на которой находился дом Кристабель.
— О чем вы?
— Я должна была предупредить вас, что не могу… не умею… — Кристабель стиснула руки. — Я наврала вам, что хорошо играю в вист.
— В самом деле? — холодно спросил Берн. — А я и не заметил.
Кристабель застонала в раскаянии:
— Я играла ужасно.
— Вы просто притворялись. Вы же слышали, что сказала леди Хангейт.
Кристабель слабо улыбнулась:
— Неужели она действительно решила, что я делаю это специально? У ваших друзей очень извращенный ум.
— Это так. — Берн не стал рассказывать Кристабель об истинных мотивах, двигавших леди Хангейт, тем более что и сам не был в них уверен.
Какое-то время они ехали молча.
— Послушайте… — наконец тихо проговорила Кристабель. — Ведь, чтобы играть, нужны деньги, а у меня, как вы знаете…