Ночь самой дорогой любви

Бетт Лиза

Чтобы окончательно не облажаться, опустил руку и поладил её нежную кожу в том месте, где наши тела соединялись. Мысль, что она тоже на грани, заставила ускорить темп, и спустя несколько толчков я понял, что она задрожала. Просто не смог сдержаться и склонился к её губам. Почему только я не сделал этого раньше? Она такая сладкая. Такая…

Она что, снова?…

И тут уже я не выдержал. Все мышцы моего тела напряглись, а затем резкое, всепоглощающее оцепенение сменилось волной дикого восторга и расслабления. Мурашки… Я

даже вздрогнул, когда последние спазмы оргазма потрясли тело. Просто чудо, что я успел вынуть и украсить её плоский живот и сексуальную грудь, вместо того чтобы сделать это в неё.

Мы затихли. Не хотелось прерывать зрительный контакт, но тишину нарушил стук в дверь.

— Какого хрена? — с языка готовы были сорваться фразы и похлеще, но сдержался, чтобы не пугать малышку.

— Генка пришел за своей.

Пара матов все-таки вырвалась.

Сука.

Протянул Лике полотенце и, натянув трусы, вышел из комнаты.

Когда я вернулся, она уже надела черные стринги и возилась со своими джинсами. Сказанная мной фраза заставила девушку вскинуть голову и нахмурить свои изящные бровки. Но ничего не поделаешь.

Да, маленькая.

Я продлил.

15. Лика

Мимо неслись машины, освещая ночное шоссе светом фар. Дождь барабанил по крышам домов и мокрому асфальту, образуя пузырьки на поверхности луж. Шум стихии заставлял ёжиться под прикрывавшей плечи кожаной курткой. Она не спасала, я уже промокла насквозь. Тело била мелкая дрожь, но не от холода.

Редко выдаются моменты абсолютного единения с природой. Когда чувствуешь, что та отражает твое истинное состояние души. В каждой капле, ударившейся о серую массу асфальта, в каждом ударе грома, в каждой вспышке молнии я ощущала родную до боли безысходность.

Ну вот и все. Это случилось. Теперь я окончательно опустилась на дно.

Сказать, что это произошло против моей воли — соврать. Я прекрасно помнила, как отвечала на требовательные ласки этого змея-искусителя. Он не остановил мое падение, лишь сделал его более сладким. Пьянящим. При воспоминании об этих руках, жадно шаривших по моему податливому телу, внутри разливалось тепло, не смотря на холод царивший вокруг.

Я помнила всё. Каждую минуту этой ночи. Каждую смелую ласку, подаренную мне в той темной комнате. Каждый поцелуй, заставлявший отвечать с самозабвением опытной куртизанки. Каждый толчок его бедер, даривший моему телу, изголодавшемуся по любви, так необходимую дрожь предвкушения, за которой следовали падения в пропасть. Сколько их было? Я не знала. Достаточно, для того, чтобы понять, от чего я отказывалась так долго. Чего не позволяла делать с собой другим. И что так бессовестно позволила этому человеку.

Максим. Это имя я запомню навсегда. Как и его обладателя. Карие глаза, сумевшие заглянуть в самую суть моего естества. И разбудившие вулкан внутри.

Я никогда не думала, что найдется человек, которому я позволю то, что делал он. И никогда не думала, что буду делать такие вещи с ним.

Но самое страшное

не это. Пугало то, что я не жалела. От слова совсем. Если бы мне предложили отмотать время и поставили перед выбором: делать это или нет. Я без раздумий вновь окунулась бы в этот омут порока по имени Макс.

Дождь прекратился, а я продолжала идти. Переставляла ноги, не разбирая пути. Движение просто для того, чтобы не замереть и не залипнуть. Без смысла и направления.

Пара машин просигналила, проезжая мимо. Мужские голоса отдавались эхом в воспаленном мозгу: «Девушка, вас подвезти?».

Я не слушала и не обращала внимания на назойливых прилипал, и они отставали. Не было никакого желания улыбаться, да и вообще говорить.

Как не было его и в той комнате, где произошло моё падение.

Макс несколько раз пытался меня разговорить. После очередного соития, я лежала на нем обнаженная, он гладил мою спину кончиками пальцев, его дыхание щекотало крохотные волоски на шее.

— Лика. Я хочу тебя. Будь моей.

Приподнявшись на локтях, я заглянула в омут карих глаз.

Я и так твоя.

Он понял меня без слов, прочитал во взгляде то, что я не могла произнести. Но судя по упрямо сжатой челюсти, он злился.

— Я не хочу, чтобы ты…

Чтобы я что?

Ты знаешь, что… — Его глаза тоже умеют играть в эту игру.

— Чтобы ты делала это с другими.

Я отвела взгляд и сжала губы. Я и с ним не должна была это делать. Просто так вышло.

— Скажи мне.

Он просил, сам не понимая о чем. Хотел, чтобы пообещала больше ни с кем не трахаться? Ха. А он мог бы мне дать то же обещание? Вряд ли.

Макс понял, что я не собираюсь отвечать на его вопросы и принялся еще яростнее ласкать мою плоть, оставлять на мне свои следы. Ставить тавро. Да только незачем. Он уже меня заклеймил, когда впервые вторгся в меня.

Подняв голову, я поняла, что ноги привели меня к дому Никиты.

Что я ему скажу, завалившись в половине пятого утра?

Хотя, чего кривить душой. Я знала, что должна сделать. И этот момент лишь приблизил неизбежное.

Нам придется расстаться.

Я не буду врать и говорить, что Никита достоин большего. Что бывший в употреблении товар не годится для такого доброго и надежного человека. Что я не осмелюсь больше взглянуть в его глаза.

Я могла бы наплести с три короба, но какой в этом смысл?

Причина расставания в другом.

Я не люблю его. И, возможно, никогда не любила. Просто мне нужно было пережить сегодняшнюю ночь, почувствовать, как тело плавится, в руках умелого мастера, как глина. Понять, что той страсти, которую сумел разжечь во мне Макс, никогда не было и в помине, рядом с таким надежным и добрым Никитой.

Вот вам и ответ.

Ключ, который он дал мне, на случай если я приду, а его не будет дома, повернулся в замке гробовым щелчком. Так опускается крышка на деревянный саркофаг. Назад дороги нет. Сейчас или никогда.