Ночь в твоих глазах
Шрифт:
А темный, не отпуская моего взгляда, плавно и хищно, одним неуловимо-грациозным движением снова приблизился ко мне.
Постоял на границе светового пятна, мерцая темными глазищами, в которых расширившийся зрачок оставил моховой зелени на откуп лишь тонкую полосу.
И прижался ко мне вплотную.
Да.
Все же я выглядела достаточно соблазнительно. Иначе эти изменения в мужском организме, если верить студенткам Академии, не объяснить.
Нервная дрожь пробежала по телу, запуталась в пальцах и коленях.
Я не боюсь, но…
Ох, и зря же я не интересовалась этой стороной жизни раньше — всё как-то времени не было, всё думала, вот выйду замуж, и потом!
А теперь — какой кошмар, надо работать развратной женщиной, а я не готова! Ни практически, ни хотя бы теоретически!
... зато темный, очень похоже, готов…
Неспешно, словно смакуя и растягивая удовольствие, он расстегивал мелкие, частые пуговицы на блузке.
Расстегнул.
Развел полы в стороны.
Вздохнул. И, прикрыв глаза, наклонился и поцеловал меня в полушарие груди, едва приподнимающееся над корсетом. Потом во второе. Потом лизнул, поочередно, оба, и снова поцеловал.
Дрожь обосновалась в конечностях.
Я, прикрыв глаза, старалась отвлечься, но горячие искры, загорающиеся под кожей после каждого поцелуя, отвлечься не позволяли.
Блузка стекла по коже шелковым ручьем и легла на полированный камень распахнутым белым крылом.
Шнуровка корсета осыпалась, уничтоженная заклинанием, а сам корсет сдал доверенные ему позиции, каким-то образом — тайной эльфийской магией, не иначе! — оказавшись в руках у темного, а не на мне.
Всё. Теперь мою наготу отделяла от темного только тонкая нижняя рубашка — настолько тонкая, что почти прозрачная. Настолько тонкая, что почти не в счет.
...но всё же, пока еще отделяла — и я порадовалась, что она есть. Возможно, темный продлит этот досмотр-раздевание ещё десяток минут, и красные рубцы, надавленные на коже жесткой поддержкой, разойдутся.
Благо, корсет заинтересовал моего пленителя надолго — он его щупал и сканировал, и разве что на зуб не попробовал.
— Зачем вы это носите, лирелей? — с искренним недоумением обратился он ко мне. — В нем же… ничего нет!
— Вериалис, вы впервые столкнулись с дамским корсетом? — участливо поинтересовалась я, и эльф чуточку, едва заметно смутился:
— Нет, я пару-тройку раз сталкивался с подобным на других шпионках, но… — он откинул изученную вещицу в сторону и снова шагнул ко мне вплотную.
А я поняла, что он все же из Теней дома Алиэто, раз уж регулярно встречается с корсетами шпионок.
— Но у них эта деталь гардероба была более функциональна. Заточенные спицы там, удавка здесь, стержни артефактов… Легкая броня, опять же, — его горячий шепот обжег мне ухо, и несколько невесомых, легких поцелуев коснулись многострадальной ушной раковины, живо выбив из головы начатый анализ.
— Я ношу его, потому что это эльфийское требование к форме одежды человеческого персонала женского пола в мирах, находящихся под рукой Перворожденных, — пробормотала
— Что? — осторожно уточнил темный и даже отвлекся от второго моего уха. — Эльфийское… требование?
— Да. — Я с энтузиазмом восприняла передышку и поддержала разговор. — Без корсетов человеческие женщины, на эльфийский взгляд, выглядят непристойно. Особенно на фоне прекрасных эльфиек с изящными пропорциями.
Студенты называли подобное изящество словом “плоскогрудые”.
Но этого мы вслух не скажем.
Невозмутимая физиономия темного до этого момента выражениями не баловала, и его эмоции я определяла, как бы не сказать “угадывала”, а то и вовсе “придумывала” по богатым модуляциям прекрасно управляемого голоса. Но написанное сейчас на его лице изумление идентифицировалось абсолютно точно.
— Лирелей, — проникновенно произнес он, и взгляд его, весомый и какой-то плотный, медленно отправился в путешествие по моему лицу, стек ниже, задержался на груди с ее бесстыдной рубашкой, пополз ниже. Я буквально почувствовала, как этот взгляд облизал подвязки чулок, коленки и почему-то щиколотки. — Вам эта конструкция совершенно не нужна. Вы прекрасны.
И прозвучало это с алмазной, мифриловой просто убежденностью в своей абсолютной правоте.
Что ж, будем иметь в виду: на комплименты дамам эльфийская нелюбовь ко лжи не распространяется.
А темный, отстранившийся было немного, вновь оказался близко — избыточно близко, недопустимо близко.
Поднял руки — словно обнял — но на самом деле всего лишь коснулся волос и перекинул мою косу вперед.
Черная на белом, она резко выделялась на нижней рубашке. И столь же контрастно-яркими казались длинные пальцы темноэльфийского борца со шпионками, которые медленно, с явным чувственным наслаждением стаскивали простенькое колечко-зажим с ее конца.
Он расплетал строгую уставную прическу, перебирал пряди, волнистые после косы и откровенно млел от процесса.
А меня от этой картины начало меленько потряхивать. Дрожь, затаившаяся в кончиках пальцев и в коленях, начала расползаться по телу: захватила живот, заставила поджать пальцы ног…
Я снова прикрыла глаза, чтобы избавиться от этого ощущения, но и с закрытыми глазами прекрасно чувствовала, как тонкие пальцы ворошат и гладят мои волосы. Как от этого слегка дергает и покалывает затылок и макушку...
О, Оракул, всесильный и всеведущий, за что мне это?!
...нет, я знаю — за что.
Просто с отмеренным не согласна!
А темный теперь увлеченно целовал открытую кожу в вырезе нижней рубашки, и без сомнений чувствовал, как частит мой пульс и как мое сердце бьется в его губы.
Чтобы отвлечься, я перебирала в уме засечки и закладки на спасение, повторяя, примеряясь к сложным формулам и убеждаясь в очередной раз, что справлюсь, что не посрамлю себя, лишь бы выпал шанс, лишь бы хватило времени…