Ночь воплощенных желаний
Шрифт:
Я молчала, не зная, что можно сказать на это. Просто… просто все было… все началось не так, а потом было уже поздно что-либо менять, да и не хотелось.
Видимо что-то промелькнуло в моих глазах, поскольку она добавила:
– Запомни, как бы я не любила члены, но не один из них не встанет между мной и тобой.
– Я знаю, Динь!
Вот такое своеобразное признание.
Черт! Я тоже люблю тебя эльфенок, но не так.
Мы обнялись и так стояли до тех пор, пока от пара в душевой уже ничего нельзя было разглядеть. Тогда, разомкнув, объятия я начала раздеваться, а она вышла в гостиную
***
Когда я в легком халатике, разрумянившаяся вышла из душа, меня поджидал сюрприз. В гостиной удобно расположившись на диване с чашкой чая в руках сидел Дима, а довольная как кошка Динь скармливала ему орешки. Они смотрели телевизор, но при моем появлении дружно повернули нашкодивше-заискивающие моськи ко мне.
Видимо, мое лицо выражало крайнюю степень удивления, поскольку Дима подскочил и, сшибая журнальный столик, виновато начал объяснять, что Антон завис в каюте со Светкой, а его отправили отдыхать на свежем воздухе, и после получаса назойливого жужжания комаров и пронизывающего ветерка, он решил ненадолго воспользоваться нашим гостеприимством.
– Дим, прекрати, оправдываться. Диван до утра в полном твоем распоряжении, так ведь, Рит? – Диана не скрывала своего удовольствия сложившейся ситуацией, а я постепенно отходила от шока.
И что я, в самом деле, как разиня рот распахнула! Ничего особенного. Нет, ничего. Абсолютно ничего.
– Конечно. Пойду, постельное белье принесу из спальни.
За дверью, пока я искала все необходимое, раздавалось милое воркование и скип раздвигаемого дивана.
Зачем скажите на милость раздвигать огромный диван для одного человека.
Ну, ты еще покусай себя от злости, давай.
А кто злится-то. Я? Нет. Точно. Определенно.
Может у них что-нибудь получится.
А если даже и нет, зачем им лицезреть твои бурлатки и портить себе удовольствие.
Собрав пару подушек и простыней в охапку, я нацепила улыбку и вышла из спальни.
Дима был в гостиной один и выглядел каким-то потерянным что ли. Из душевой раздавался звук льющейся воды, заглушаемый звуком телевизора. Я почти прошла полкомнаты, когда он заметил меня и вскочил навстречу, забирая ношу.
Пока я застилала простыню, он стоял сзади, удерживая перед собой подушки, кончик его носа комично выглядывал из-за простыни не очень аккуратно наваленной сверху.
Старательно разгладив складки, я повернулась, чтобы освободить ему руки и чуть не грохнулась со смеху от его забавно-милого и такого… домашнего вида. Я почти удержалась, лишь только маленький короткий смешок вырвался на свободу.
– Что смешного, Рит?
– Ты.
– В смысле?
– Ты такой смешной в этом пуховом панцире.
Он скинул свою ношу кучей на диван, толкая меня сверху. Его черные зрачки расширились, практически закрывая карюю радужку, блестя коварным блеском.
– Я думаю, что одной неблагодарной девчонке не помешает ознакомиться с настоящим весельем.
– Ух, как грозно, прям… - Я хотела сказать дрожу, но вместо этого начала истерично хохотать, когда Дима принялся щекотать меня. Мое тело извивалось ужом, пытаясь выскользнуть из его цепких пальцев.
Я уже начинала
М-м да, Рита! И как ты докатилась до такого?
Я попыталась выбраться, но руки не слушались, и тело снова падало обратно, а этот паразит еще имел наглость смеяться. Не знаю, что крутилось в голове у Динь, но она потихоньку подкравшись к Димке сзади, сделала ему подсечку, одновременно толкая на диван.
– Я вижу, что тебе нужна моя помощь, чтобы уровнять шансы, - с задорной улыбкой произнесла хрупкая воительница.
Димка никак не мог прийти в себя от неожиданности. Ха, мужчины вечно недооценивают женщин. А зря. Освобожденная от гнета его руки, разозленная сверх меры и поддерживаемая подругой, я могла ответить ему той же монетой. Наши с Динь руки на пару выискивали у него чувствительные места, заставляя его тело извиваться не меньше, чем мое до этого.
Преимущество было на нашей стороне, поскольку Дима боялся использовать свою силу, он только раскидывал нас как котят по дивану, но явно не поспевал это делать. Нашему проворству и коварству можно было только позавидовать.
Мы и не заметили, как возбуждение от шутливой игры переросло в нечто другое. Но все изменилось в один миг, утомленные и настороженные мы оказались по разным углам треугольника, образованного нашими застывшими фигурами. Глаза сверкали, сердца бешено стучали, не желая сбавлять ритм, одежда задралась и съехала во время нашей бешеной забавы. Я смотрела то на одну, то на другого и видела в их глазах отражение своего желания. Мы замерли, боясь сделать неосторожное движение.
Во мне зрела паника и с мыслью, что нужно уйти и оставить их наедине, я начала медленно отползать к краю. Мне казалось, что так будет лучше. Но стоило моему телу отклониться в сторону как глаза Дмитрия, до этого горевшие желанием, потухли, а лицо замкнулось. Увлеченная этой метаморфозой я не заметила, что Динь близко придвинулась ко мне.
– Рит? – В ее голосе звучала неприкрытая мольба, когда она пропускала сквозь пальцы мои подсохшие шелковистые волосы. Ее лицо почти вплотную приблизилось ко мне, так что, когда она говорила, губы почти касались моих, - Дай волю нашим желаниям. Если ты сейчас уйдешь, то ничего не будет. Ни он, ни я не пойдем на это. Ведь это не честно по отношению к тебе. Мы можем сейчас разойтись и проворочаться всю ночь от неудовлетворенности и мыслей, как бы это могло бы быть, а можем остаться и воплотить свои желания. Выбор за тобой.
Я смотрела в ее глаза и читала то, что не было высказано словами: желание и ранимость. Черт! Я всегда знала об ее чувствах к себе, об этом говорили ее жесты, легкие касания, да та же пресловутая ревность, но дать ей то, что она хотела, не могла. По крайней мере, не один на один.
Никогда до этого момента во мне не возникало даже тени легкого возбуждения, но сейчас все было по-другому, иначе. Присутствие Димы выступило своеобразным катализатором, и, наверное, впервые я смогла бы подарить ей, если не страсть, то нежность. Один раз, только один.