Ночь заканчивается рассветом (Бонус к первой книге "Дочь княжеская")
Шрифт:
— Пей!
Когда впервые увидел такую тварь, едва не разорвало его напополам от ужаса, омерзения и ненависти. Но сейчас не было ни того, ни другого, ни третьего. И страха не было.
— Уйди… — не открывая глаз прошептал тот. — Уйди, не хочу… я своих не пью…
— Заткнись, — коротко велел Эрм. — И пей. Всё только не выхлебай с дури…
Ненаш не смог удержаться. Прокусил руку, стал пить… и по собственной крови Эрм отправил заряд, чтобы выжечь проклятые «стрелы», засевшие у сердца. Результат не заставил себя ждать: бедолагу неумершего жестоко стошнило чёрной желчью, вместе с
— Пей, — снова приказал Эрм.
Ненаш с трудом сделал несколько глотков и дальше отказался наотрез.
— Не будь ду… — начал было Эрм.
— Слушай, умный… — свистящим шёпотом перебил Ненаш. — Попробуй… после десятидневной голодовки… сожрать большой кусок… жареного… мяса. Отстань! Мне… хватит.
Чувствовал он себя паршиво, это верно. Они вернулись в пещеры, и Ненаш сразу забился в первую попавшуюся нишу, просил не тревожить его.
— Ради вашей же безопасности, — сказал он.
Логично. В его состоянии, наверное, ощущать рядом живых очень тяжело. Наверное, чувство было сродни тому, что сжигало самого Эрма и провоцировало магические выбросы разрушительной силы. Только Ненаш контролировал себя намного лучше…
— Я уйду на Грань, как проснусь, — обещал Ненаш. — А до того не подходите. Вообще, — и пояснил — После сна особенно жрать хочется; берегите шеи.
— Какая Грань? Сиди! — велел ему Эрм. — В себя сначала вернись.
Он почти не ощущал ни укуса, ни изрядной кровопотери. Так, саднило немного руку, и всё. Ледяной холод неумершего умерил клокотавшую ярость, отсрочив следующий магический выброс. Но сама проблема не ушла, продолжая тлеть под спудом.
— Надо притащить сюда какую-нибудь сволочь живьём, — решил Эрм и спросил у неумершего — Одной тебе хватит?
Ненаш бледно улыбнулся и кивнул. В синеватом свете, льющемся с настенных мхов, его улыбка вышла жутенькой. Ну, спасибо, хоть клыки не показал…
Сволочь нашлась довольно быстро. Сам мир стоял на стороне обороняющихся, и потому подсовывал захватчикам разные досадные неприятности. Иначе как объяснить, что маг Опоры потерялся в тумане и выбрел как раз на злых партизан из Чернозёрных гор? Разглядев пленника получше, Эрм понял, что провидение решило его за что-то вознаградить вдвойне.
Среди магов Опоры женщины встречались очень редко. Мерзотнейшая должность, в некоторых родах существовал прямой запрет: женщин не брали. Но если какая-нибудь добивалась успеха, то из неё получалось нечто совсем уже запредельное. Свои же коллеги-мужчины побаивались в открытую связываться. И тихо, искренне ненавидели. Ненавидеть громко опять же, опасались. Было чревато. Проигравший на магическом поединке отправлялся понятно куда. И, в отличие от ребёнка, мог умирать там годами, ведь резерв сил у взрослого, да ещё мага, неизмеримо выше детского.
Эта не успела ещё переродиться окончательно. Молодая была. И красивая. Сразу начала играть на жалость: распахнутые глаза, детское личико, милый испуг. То-то у парней глаза разъехались, хорошо, что сам с ними пошёл.
«Резерв»
В пещерах пленница занервничала.
— Куда вы меня ведёте? Зачем?
Она чувствовала разлитую вокруг древнюю магию, и общее недоброжелательное настроение чувствовала тоже. И решила дальше играть в девочку; безотказное средство!
— Вы же понимаете, я не сама, меня заставили! Вы же не будете мучить девушку?
Эрм без предупреждения выдал ей хлёсткую пощёчину:
— Молчать.
Заставили её. Девушку не мучить, как же. Это до службы Опоре она была девушка, а сейчас она тварь. Он вспомнил Ненаша, Канча сТруви, вспомнил Фиалку и покривился. Незачем тварей обижать сравнением с этой вот…
Слёзы закапали. Зря бил. Получился злобный мужик, а она — невинная деточка. Эрм бы всё это прекрасно пережил, но у сопровождающих в голове поплыло, это же видно.
— Слушай, — сказал один из них, — нельзя же с ней так…
Эрм остановился. Посмотрел на бойца:
— А как можно?
— Ну… девчонка ведь…
«Девчонка» победно улыбнулась. На что надеялась, интересно? На то, что передерутся между собой, а она тем временем сбежит?
— Это сейчас она девчонка, — пояснил Эрм зло. — А когда «стрелы» детям вгоняла, кто она была тогда?
Боец не нашёлся, чем возразить, и пойманная сволочь решила закрепить успех.
— Но меня же заставили! — с капризной сердитостью воскликнула она. — Я же не… не сама… ведь ты же сам знаешь, как это бывает, брат…
— Рот закрыла, — угрюмо велел ей Эрм, потирая кулак и ощущая, как разгорается пожаром тлеющий у сердца уголёк злобной ярости.
Отданное вчера Ненашу возвращалось обратно с изрядным довеском. Если вырвется сейчас, мало не будет никому. И оставалось только держать, держать ревущий внутри пожар, насколько хватит сил, держать до тех пор, пока разрушительная сила не понадобится для дела.
Пойманная неожиданно вывернулась, всадила локоть в солнечное одному из конвоиров, второго хлестнула наотмашь по лицу — мелькнула в магическом фоне стремительная чёрная лента, и парень без звука сполз по стене. И в узком коридоре пещеры осталось их только двое: она и Эрм. А уж когда пленница успела освободить от пут руки, про то знала только она сама.
Она скалила зубы, нехорошо хохотала, знала за собой силу, знала. От её уверенности стало нехорошо: Эрм чувствовал, что нарвался на равного себе противника. По меньшей мере, равного! События могли зайти очень далеко, но тут из своей ниши вылез Ненаш, злой, как тысяча бешеных псов, и по пещере сразу потянуло мертвенным холодом. Холод принёс облегчение, понизив уровень готовой к выбросу ярости, и Эрм тихонько вздохнул, радуясь передышке. Девчонка же прижалась лопатками к стене, даже не пытаясь скрыть охватившего её ужаса.