Ночи без сна

Беверли Джо

Сьюзен куда-то ушла, да оно было и к лучшему. Как он мог бы теперь объяснить тот поцелуй?

Об этом надо было крепко подумать, а он пока был не в состоянии собраться с мыслями.

Когда они наконец закончили возиться с золотом, он вспомнил о римской бане и попросил Диего приготовить ее. И вот теперь они отмокали в воде вдвоем с Рейсом, словно воины старых времен после битвы.

Райское наслаждение омрачалось лишь тем, что ему постоянно казалось, что рядом с ним находится не Рейс, а Сьюзен.

И еще, конечно, абсолютным

безумием того поцелуя.

Проклятого поцелуя, который выдавал его с головой.

Рейс не сказал об этом ни слова, поэтому Кон счел себя обязанным как-то объяснить ситуацию.

— Я догадался, — сказал в ответ Рейс. — Наверное, рановато было для нее начинать в таком юном возрасте.

Кон хотел было броситься на защиту добродетели Сьюзен, но ведь все это действительно произошло. И с тех пор происходило также с другими мужчинами. Он не забыл об этом. Он пытался притвориться, что это не имеет значения.

Интересно, приходит ли она в гнев при мысли о нем в объятиях другой женщины? Другие женщины? В основном это были проститутки, и подход к женщинам у него был чисто утилитарный.

Ей, наверное, все это безразлично.

Как-никак они всего лишь друзья.

Он рассмеялся.

— Жизнь иногда бывает весьма забавной, не так ли? — лениво произнес Рейс. Глаза у него были закрыты, он расслабился и явно наслаждался моментом.

Рейс был скорее боевым товарищем Кона, чем задушевным другом, которому поверяют сердечные тайны. Кон легче мог представить себе, как в лучшие времена говорил бы о Сьюзен с Ваном или Хоуком или даже с одним из «шалопаев», но не с Рейсом.

В свое время предводители римлян частенько отдыхали в бане. Интересно, развязывались ли у них при этом языки? Он усмехнулся, представив себе, как повлияли бы на британскую политику встречи сильных мира сего в лондонских банях — без одежды в горячей ванне.

— Она была необычной девочкой, — сказал он. — Ее вырастили тетушка и дядюшка в помещичьем доме, но на самом деле она была дочерью своевольной сестры помещика и главаря местных контрабандистов Мельхиседека Клиста.

— Какое удивительное имя.

— Не такое уж редкое в этих местах. Несколько месяцев тому назад его сослали на каторгу, а его леди, видимо, уехала за ним следом.

— Дикая кровь с обеих сторон, — заметил Рейс, — Со склонностью к патологическому постоянству.

— Да, леди Бел явно отличается постоянством. Даже дети не имеют для нее ни малейшего значения.

— Дети? Сколько же было их у нее?

— Кажется, трое. Сьюзен, Дэвид и еще один, который умер в младенческом возрасте. Леди Бел относилась к Сьюзен как к посторонней девочке, даже не как к племяннице. Мэл, правда, проявлял некоторый интерес.

И он вдруг рассказал Рейсу о том, как однажды получил от Мэла Клиста предупреждение относительно его дочери.

— Наверное, она ему так и не рассказала о том, что произошло, — сказал Рейс.

Кон замолчал,

задумавшись. Ему и в голову не приходило, что Сьюзен могла бы кому-нибудь рассказать о них, тем более Мэлу Клисту. Несмотря па ее поведение и побудительные мотивы, он все-таки был уверен в том, что дружба между ними была настоящей и что она даже со зла не могла накликать беду на его голову.

Конечно, если бы она это сделала, то их бы заставили пожениться, а это нарушило бы ее планы.

Она сегодня извинилась.

Причем искренне.

Он уже знал по опыту, что многие люди бывают в жизни близки к совершению достойных сожаления поступков. Причем разница между «совершил» и «чуть не совершил» нередко зависит от случая или от слабохарактерности и трусости.

— Хорошо еще, что ты не сделал ей ребенка, — сказал Рейс.

— Ты прав. Хотя в то время я об этом даже не думал. Не удивительно ли, что у меня сейчас мог бы быть десятилетний ребенок?

Дети. Он никогда не задумывался о детях, хотя предполагалось, что после женитьбы они у него появятся. Но сейчас он не мог даже представить их себе. Сыновья, играющие в рощицах в долине Сомерфорда, как играли когда-то он, Ван и Хоук. Возможно, дочери, резвящиеся на свободе, как когда-то Сьюзен…

Он понял, что дети, о которых он думал, были детьми его и Сьюзен. Дочери… такие же стройные, с ангельскими личиками, такие же смелые.

Дружба.

Только абсолютно спятивший идиот мог говорить о дружбе!

— Десятилетний, — снова повторил он, слегка горюя об этом несуществующем ребенке.

— И несомненно, теперь уже было бы полдюжины других, — поддразнил его Рейс.

Слишком разнежившийся, чтобы устроить настоящий «морской бой», Кон лениво брызнул в него водой.

Странная штука жизнь. Мы выбираем одни дороги и иногда по самым маловажным причинам отказываемся от других.

Он пошел в армию по предложению Хоука. Хоуку хотелось уйти из своей неблагополучной семьи. Он предложил Вану и Кону пойти вместе с ним. Все еще не оправившийся после разрыва со Сьюзен, Кон согласился. Он был вторым сыном, и ему было необходимо приобрести профессию, причем такую, которая заставила бы его находиться как можно дальше от Крэг-Уайверна и от Сьюзен Карслейк.

Ван, как и Хоук, был единственным сыном, но-семья у него была любящая. Ему пришлось выдержать настоящую битву, но в конце концов родители смирились и отпустили его.

Они втроем решили купить офицерские патенты в один и тот же кавалерийский полк, но Кон предпочел пойти в пехоту. Уж если делать что-нибудь, решил он, то надо делать это как следует, а пехота была основой британской армии, где во главу угла ставилась дисциплина.

Он служил своей стране и в основном мог гордиться тем, как служил, но все равно побудительным мотивом его вступления в армию был страх. Вступление в армию давало ему возможность избежать посещений Крэг-Уайверна.