Ночи дождей и звезд
Шрифт:
— Вам здесь нравится, не так ли? — спросила Эльза.
— Мне повезло, что я нашла это место. Возможно, я могла отыскать что-то другое, но Агия-Анна была добра ко мне, я бы нигде больше не смогла жить.
— И мне жаль уезжать, действительно жаль, — призналась Эльза.
— Разве ты уезжаешь? Возвращаешься в Германию? — Казалось, что Вонни вовсе не рада.
— Да, конечно, надо ехать.
— Правильнее было бы сказать, надо вернуться к тому, от чего убежала.
— Вы не знаете… — начала Эльза.
— Знаю то, что ты
— Нет, он не заставил меня думать иначе… Я сама передумала, — огрызнулась Эльза.
— Неужели?
— Да, Вонни, вы, как никто другой, должны знать, как это: любить кого-то и сбежать из-за него на край света. Вы сделали то же самое. Ради всего святого, вы должны понять.
— Я была совсем ребенком, когда сделала это, школьницей, а ты взрослая женщина, сделавшая свою карьеру, жизнь, уверенная в будущем. Нас нельзя сравнивать.
— Можно. Мы совершенно одинаковые. Вы любили Ставроса и ради него бросили все. Я делаю то же самое ради Дитера.
Вонни остановилась и взглянула на Эльзу с изумлением.
— Ты не смеешь утверждать, что мы совершенно равны. Что теряешь ты? Ничего. Ты все получаешь обратно — работу, мужчину, которому все еще не доверяешь, ты возвращается ко всему, от чего сбежала, это победа…
Эльза разозлилась:
— Неправда, Дитер хочет жениться на мне. Теперь все будет в открытую. Будем жить вместе, как муж и жена. Не станем больше скрываться, а потом поженимся. — Глаза ее засверкали.
— А первопричина, из-за которой ты сбежала… все это ради того, чтобы заставить его жениться, да? Мне казалось, ты говорила о чувстве вины, потому что он бросил свою дочь и посчитал это нормальным. Неужели отвращение к нему исчезло?
— Жизнь одна, Вонни. Приходится брать то, что хочется.
— Независимо от того, кто нам это дает?
— Вы взяли то, что хотели, верно?
— Ставрос никому не был обязан, он был свободен.
— Как насчет Кристины?
— Я не знала про нее, пока не приехала сюда, и он ее бросил, а ребенок умер. Так что все было по-другому.
— А как насчет денег? Вы украли деньги. Вы не можете претендовать на безупречность, — рассвирепела Эльза.
— Это были всего лишь деньги, и я их вернула до последнего пенни!
— Вы не могли, это бред, Вонни. Вы же ничего не зарабатывали. Не вылезали из больницы. Где могли вы взять деньги?
— Я скажу тебе где. Мыла полы в полицейском участке, нарезала овощи в таверне у Андреаса, убиралась на кухне в деликатесной, учила английскому языку в школе… однажды я стала достаточно приличной, чтобы они доверили мне своих детей.
— Вы все это делали? Полы мыли?
— У меня не было твоей квалификации, Эльза… И я не была так уверена в своей красоте. Как еще могла я заработать?
— В итоге вы смогли избавиться от Ставроса, не так ли? Забыли его?
— Почему ты
— Не знаю. Мне надо знать, если я захочу решить по-другому.
— О нет, Эльза, ты уже сделала свой выбор. Возвращайся и возьми то, что хочешь.
— Почему вы такая жестокая и злая? — зарыдала Эльза.
— Я жестокая и злая? Я? О, Эльза, опомнись, ради бога. Ты только послушай, что несешь. Я говорила уже, что ты привыкла жить по-своему. И я уверена в этом. В красоте есть безрассудный эгоизм. Магда была такая же, ты тоже. Это смертельно, потому что дает слишком много силы. На время.
— Магда подурнела? Вы об этом знаете?
— Откуда я знаю?
— Могли узнать, кто-нибудь сказал, — усмехнулась Эльза.
— Как ни смешно, мне действительно сказали, несколько человек доложили. Она и вправду стала некрасивой и почти потеряла Ставроса. Появилась молодая женщина, которая работает у них, И Ставрос с ней довольно часто видится. — От этой мысли Вонни заулыбалась.
— Что за люди рассказывают вам эти истории?
— Дай-ка разберусь, что за люди… Возможно, те, кто считает, что я заслужила какую-то компенсацию за то, что потеряла все и стараюсь из последних сил вернуть себе уважение.
— Вам же нет дела до респектабельности, — фыркнула Эльза.
— Очень даже есть, уважение необходимо нам всем, чтобы ладить с собой и найти во всем какой-то смысл.
— Вы свободны духом, вам же нет дела до того, что думают люди, — настаивала Эльза.
— Мне есть дело до того, что я думаю о себе, О да, и, кстати… я смогла избавиться от Ставроса, хотя и думаю о нем иногда. Знаю, что теперь голова его седая. Но хотелось бы увидеть его на улице и посмотреть, сможет ли он говорить, как разговаривают нормальные люди. Но этого не случится.
— Хорошо, вернемся к моей ситуации, — деловито перебила ее Эльза. — Зачем мне возвращаться к Дитеру? Скажите мне просто и спокойно, без эмоций. Пожалуйста.
— Это не имеет значения, Эльза, — вздохнула Вонни. — Ты не собираешься прислушиваться к моим советам. Ты сделаешь так, как хочешь. Забудь, что я говорила.
И до города они шли молча.
— Ширли.
— Да, Томас?
— Энди рядом?
— Ты же не хочешь говорить с Энди?
— Нет, просто надеялся поговорить с сыном без атлета Энди, прыгающего вокруг с мячом и заманивающего ребенка на очередную тренировку.
— На скандал напрашиваешься, Томас?
— Нет, конечно нет, просто заявляю прямо, что хочу поговорить с ребенком. О'кей?
— Ну ладно, обожди. Позову его.
— И, пожалуйста, чтобы верзила Энди не маячил рядом.
— Ты, как обычно, трусишь. Энди всегда старается не мешать, когда ты звонишь, и лишь потом спрашивает Билла, как он поговорил с папой. Проблемы создаешь только ты.
— Ширли, пожалуйста, позови его. Это же международный звонок, — взмолился Томас.
— Чья же вина?