Ночи дождей и звезд
Шрифт:
Она продолжала сидеть молча.
К такой Вонни он не привык.
— Конечно, ты не должна принимать никаких решений сейчас. Я организую все переводы, а у тебя будет время подумать об указаниях мне.
— Похоже, я уже решила, Такис, если это возможно.
— Конечно. — Он сел перед ней, лицом к окну, глядя на площадь.
— Скажи мне прежде всего, эта сумасшедшая Мария перекрыла все движение на площади?
— Нет, она ведет себя прекрасно, делает большие повороты, но в остальном все в порядке. Все от нее держатся подальше. — Такис
— Я не собираюсь трогать эти деньги. Оставь их там, где они есть. Как я уже сказала, старый домишко отдаю соседям, но хотела бы, чтобы они думали, что дом перешел им напрямую от Николаса. И хочу написать завещание…
— Очень разумно, Вонни, — тихо произнес Такис. Он вовсе не думал, что так будет правильно, но это его не касалось.
— Хочу завещать все, что имею, — мой сувенирный магазин, квартиру и эти деньги — моему сыну Ставросу.
— Извини?
— Ты слышал, что я сказала.
— Но ты же не видела его многие годы. Он никогда не приезжал к тебе, несмотря на все твои мольбы.
— Ты собираешься составить мое завещание, Такис, или мне уйти к другому нотариусу?
— Завтра в это же время все будет готово. Здесь будут двое, чтобы засвидетельствовать твою подпись.
— Спасибо, и, полагаю, все это останется между нами?
— Да, Вонни. Исключительно между нами.
— Верно. Пойду спасать Агия-Анну от Марии, — сказала она.
Такис заметил, что она вышла покачиваясь. А потом наблюдал, как к ней подбежала Мария.
— Я поняла: надо поворачивать колеса совсем в другую сторону, чем кажется! В противоположную сторону! — победоносно крикнула она.
— Что бы ты ни думала, Мария…
— А что надо Такису?
— Помочь составить мое завещание, — ответила Вонни.
— Я скучал по тебе, — признался Томас Эльзе, когда она подошла к выбеленным ступеням его квартиры.
— Я тоже. Сладкие дни в Калатриаде прошли. — Она легко поцеловала его и прошла в гостиную. — Это красиво, — указала она на маленькую вазу с дикими цветами.
— Хотел бы похвалиться, что собрал их для тебя на холмах, но на самом деле их принесла Вонни. Она оставила записку с приветствием к нам обоим. — Он протянул ей маленький листок.
— Стало быть, она знает?
— Полагаю, она знала все заранее, — грустно произнес Томас.
— Интересно, что она думает?
— Посмотри на цветы. Это доказательство ее одобрения, не так ли?
— Верно, и, конечно, это также значит, что мы согласны с ее собственной беспутной, сложной жизнью, — согласилась Эльза.
— Беспутной?
— Ну, взгляни на нас! Считается, что все в мире происходит в свое время. У нас все фантастически несвоевременно, не так ли? Ты в одну сторону, я в другую!
Томас прикоснулся к ее руке.
— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал он.
— Знаю, — произнесла она неуверенно.
— Честно, мы вдвоем что-нибудь придумаем.
— Да, придумаем. — Тон Эльзы стал
Дублин
Моя дорогая Вонни,
спасибо за письмо. Я так сильно тосковала по Агия-Анне, когда читала его. Правильно, что я вернулась домой, но это не означает, что не могу не скучать по солнечному свету и лимоновым деревьям, по всем замечательным людям, которых встретила там.
Старшая медсестра Кармел — просто кошмар, когда-то она была нашей подругой, но власть портит человека… Она думает, что меня следует наказать за то, что я оставила больницу, и придумывает, как это сделать. У нас с Барбарой потрясающая квартира. В субботу будем отмечать новоселье, так что пожелайте нам удачи.
Мама и папа вели себя отлично, про Шейна не упомянули ни разу. Он теперь как семейная тайна, о которой никогда не говорят. Что, возможно, к лучшему. Они решили сделать более скромную серебряную свадьбу, без именных карточек для гостей и всей этой мишуры. Это огромное облегчение. Я позвонила Дэвиду, и он разговаривал немного жестко. Это был день награждения его отца. Он просто в ужасе, что вернулся. Но собирается остаться дома, пока не умрет отец.
Представляю, что Томас и Эльза теперь вместе! Никогда не догадывалась об этом, но это прекрасно!
Море любви всем вам,
Фиона.
Манчестер
Дорогая Вонни,
как замечательно, что Вы рассказали мне обо всем. Рад успехам Марии. Воображаю, как она ездит одна до самой Калатриады!
Рад узнать, что Томас возвращается домой, но как дела у Томаса с Эльзой? Как им удастся все уладить?
Я пока не в состоянии без эмоций описать день награждения отца. Это было ужасно. Еще хуже, чем я ожидал, потому что отец выглядел таким слабым, мама — такой нелепо гордой, а все эти бизнесмены просто молятся на деньги и доходы.
Напишу, когда немного успокоюсь. Папа сказал речь, в которой объявил, что я буду главой его фирмы со следующего января. Все аплодировали, и мне надо было притворяться ужасно довольным. Но как я все это ненавидел, Вонни. Понимаю, что это предел жалости к себе, что в двадцать восемь лет я считаю свою жизнь конченой. Знаю, Вы скажете что-нибудь положительное, чтобы я не сорвался. Думаю о Вас очень часто и в мечтах хочу, чтобы Вы были моей мамой, а Андреас отцом. Я бы никогда Вас не подвел. Но в собственной семье мне очень трудно.