Ночи «красных фонарей»
Шрифт:
– Вам и не надо будет ему ничего говорить. Мне кажется, это он вам хочет что-то сказать.
Глава 8
Йен Йенсен был хорошим полицейским. Инстинкты его были отлично развиты. Он носом все чуял и всегда точно определял, когда за ним ведется слежка. Затылком ее ощущал, кожей чувствовал.
Йен шел по парку с пакетом, в котором нес завтрак, чтобы спокойно съесть его где-нибудь на освещенной солнцем скамейке. Едва он откусил первый кусок бутерброда с салями, рядом с ним сел молодой человек со смуглой кожей и темными как смоль волосами.
– Что вам надо? - спросил его Йен.
–
Глава 9
Йен Йенсен не без некоторого смущения открыл перед Майклом дверь своей квартирки в одном из районов Копенгагена - Вестербро.
– Здесь немного тесновато, - сказал он. - Ни за что не скажешь, что датским полицейским переплачивают за их работу.
Квартира была небольшой, уютной и очень теплой. Ее действительно вполне можно было назвать домом. Майкл пожал руку жене Йена Бриджит, изящной и очень привлекательной женщине, которой не было еще и тридцати лет. Потом с самым серьезным видом подошел к их шестилетней дочери Лизе и пожал ее ручонку.
Квартирка была невелика, зато ужин обилен. Начали они с копченого лосося на обжаренных хлебцах. Поверх лосося лежали нарезанные кружочками крутые яйца, спаржа и листья салата. В качестве основного блюда были поданы ветчина, запеченная с овощами. На десерт Бриджит приготовила восхитительный вишневый мусс с лесными орехами и шоколадом.
С момента отъезда из Брюсселя Майкл во рту маковой росинки не держал, поэтому он молча поглощал пищу, слушая типичную семейную застольную беседу: Йен жаловался на начальника, Бриджит, работавшая учительницей в школе, жаловалась на учеников, а Лиза - на учителей. Но все говорили с добродушным юмором, и Майкл решил, что семья эта вполне счастлива.
После ужина Лиза отправилась спать, Бриджит убрала со стола и вышла в кухню. Майкл с Йеном завели беседу о "Синей сети". Йен был совершенно уверен, что члены этой организации действовали главным образом из трех основных центров - Марселя, Милана и Неаполя. Так как он располагал сведениями о том, что в организации очень сильно влияние арабов, Йен полагал, что основным центром, скорее всего, был Марсель.
– С него я и начну, - сказал Майкл. - Завтра же туда отправлюсь. У вас есть там какие-нибудь связи?
Йен кивнул.
– Да. Одна, но надежная. Это мой коллега, человек по имени Серж Корелли. В его жилах течет немного арабской крови.
Майкл слегка усмехнулся.
– В моих тоже, - сказал он.
Йен удивленно поднял бровь, и Майкл, поддавшись внезапному внутреннему побуждению, рассказал ему о своем прошлом, начиная с подробностей пребывания в сиротском приюте, куда он попал сразу же после рождения. Бриджит вышла из кухни и присоединилась к ним. И она, и Йен завороженно слушали историю жизни Майкла. С этими двумя людьми он чувствовал себя на удивление спокойно и просто. Он рассказал им, как его усыновил Кризи, вскользь упомянул о том, как они с Кризи вершили справедливую месть. В заключение он передал им слова своей матери перед ее кончиной.
Когда Майкл смолк, воцарилось долгое молчание, потом Бриджит протянула через стол руку, положила ее на руку Майкла и мягко сказала:
– Я хорошо понимаю ваши чувства...
Йен кивнул.
– И почему вы так хотите их найти. Хотя с тех пор уже много
– Это не имеет значения, - холодно сказал Майкл. - Они все одним миром мазаны.
Бриджит снова пошла на кухню, чтобы сварить кофе, а Йен мягко сказал Майклу:
– Это очень опасные и безжалостные люди, Майкл, у них нет ничего святого. - Он сделал жест, как будто просил за что-то прощения, и продолжил: - Вы еще молоды, опыта у вас немного. А этот человек, о котором вы говорили, Кризи, разве он вам не поможет?
– Конечно, поможет. Но сейчас Кризи в больнице, ему сделали три операции, и потребуется еще как минимум неделя, чтобы он поправился. Тем временем, надеюсь, я смог бы собрать информацию для наших будущих совместных действий.
– Очень хотелось бы, чтоб так оно и случилось, - сказал Йен. - Как бы то ни было, вы еще слишком молоды, чтобы в одиночку браться за эту банду. Шансы здесь слишком неравные.
Майкл внезапно стал совершенно спокоен. Он сидел через стол от Йена, глаза его были по-прежнему холодны.
– Вы проходили в полиции специальную подготовку? Я хочу спросить, вас учили обращаться с оружием, приемам рукопашного боя и тому подобному?
– Конечно, и я был там одним из лучших. Да и теперь еще вполне ничего. - Он слегка хлопнул себя по округлившемуся брюшку. - Хоть я и не в той форме, в которой надо было бы быть.
Бриджит как раз выходила с подносом в руках из кухни и услышала ответ Майкла. Она встала как вкопанная, чуть не расплескав кофе, когда Майкл сказал:
– Йен, чтобы вы не переживали по поводу моего опыта, могу вас заверить, что, если бы мне пришло на ум вас убить, я сделал бы это за три секунды. А если бы за этим столом сидели три хорошо физически подготовленных человека, я мог бы убить вас троих за десять секунд.
Сохраняя полное присутствие духа, Йен спросил:
– У вас с собой пистолет?
– Нет.
– Нож?
– Нет.
– Вообще никакого оружия?
Ничего не говоря, Майкл вытянул вперед обе руки.
Последовало молчание, после которого Йен спросил:
– Раньше вам доводилось убивать?
– Не помню, - сказал Майкл, потом улыбнулся, и напряжение, нависшее в комнате, исчезло.
Бриджит подошла наконец к столу и поставила на него поднос. Она разлила кофе по чашкам, потом взяла свою и снова направилась в кухню, бросив через плечо:
– Я вас оставляю. Нужно еще проверить контрольные. - Она прикрыла за собой дверь.
– Мне бы хотелось поехать с вами, - сказал Йен. - Осточертело просиживать штаны в кабинете, читать отчеты и не иметь возможности что бы то ни было предпринять, чтобы изменить существующее положение вещей. Я постоянно смотрю на бесчисленные фотографии пропавших людей, иногда их лица являются мне по ночам. Слишком часто мне приходится объясняться с родителями исчезнувших девушек - это, пожалуй, самое тяжелое в моей работе. Они спрашивают меня, чем мне помочь, а мне им нечего ответить. Это, наверное, гораздо тяжелее, чем сказать им о том, что их дочери погибли. Так бы они по крайней мере обрели какую-то определенность и со временем смогли бы смириться со своим горем. Как бы мне хотелось отправиться с вами!