Ночи кровавого железа
Шрифт:
Морли закрыл дверь, ведущую во двор, и осторожно двинулся к двери на улицу. Я сказал:
– Подожди. Мне надо осмотреть дом.
– Зачем?
Он произнес это резко, будто не хотел, чтобы я туда ходил.
– Там могли остаться улики. Я должен знать.
Морли взглянул на меня с подозрением, покачал головой и пожал плечами. Ему чуждо такое понятие, как совесть.
– Должен – значит должен.
– Да, должен.
19
Я вошел в сад и споткнулся
Я хмуро посмотрел на Морли. Он и бровью не шевельнул.
– Он им не нужен, Гаррет. И тебе теперь нет нужды о нем вспоминать.
Морли не мог простить, что этот парень устроил сцену в Домике Радости.
Я не стал спорить. Мы спорили уже много раз. Морли не знает ни жалости, ни раскаяния, для него существует лишь здравый смысл. Именно поэтому – не устает напоминать он мне – я так часто и обращаюсь к нему.
Возможно. Но мне кажется, я обращаюсь к нему, потому что доверяю ему меня подстраховывать.
Я схватил фонарь старика. Фитиль потух. Я отставил фонарь, втащил Шрама в каретный сарай, закрыл дверь и в сопровождении несущего другой фонарь Морли направился к большому дому. По дороге я наткнулся на погасший фонарь.
Дом был не заперт. Нам потребовалось всего несколько минут, чтобы проникнуть внутрь и кое-что найти.
Мы вошли в пыльную кухню. Дальше идти уже не понадобилось. Через пару секунд Морли сказал:
– Взгляни на это, Гаррет.
Это была десятилитровая бадья. Ее облюбовала колония мух. Их удивленное жужжание и запах, идущий от ведра, говорили о том, что в нем была не вода. К стенкам прилипли рыжие комочки засохшей крови.
– Им нужно было во что-то собирать кровь.
Я осветил кухню фонарем и обнаружил на сушилке набор ножей.
Это были не обычные кухонные ножи. Их украшали причудливые значки. И засохшая кровь.
Морли заметил:
– Плохо они чистят свои инструменты.
– Ты не видел, как они передвигались. После встречи с Плоскомордым им, наверно, было не очень легко возиться на кухне.
– Теперь ты доволен?
Я должен был быть доволен.
– Да.
Совершенно нет смысла болтаться здесь дальше, а то нас еще повесят со всеми этими уликами.
Морли усмехнулся:
– Ты, правда, кое-чему научился, Гаррет. Я думаю, еще лет сто, и ты сможешь обойтись без няньки.
Мне показалось, что он слишком оптимистичен.
Мудрый Морли пошел своей дорогой. Я нашел капитана Тупа там, где меньше всего ожидал: в казармах, где он живет в общежитии для холостых офицеров; эту казарму Стража делит с местным армейским гарнизоном. Войска используются гораздо реже Стражи, выходят только на парады и для охраны королевских резиденций.
Как обычно, прежде чем провести к Тупу, меня гоняли туда-сюда, но без всякой злобы. Возможно, он предупредил, что иногда его будет
Он одевался, когда я вошел и капли дождя потекли с меня на его ковер.
– Надо полагать, у вас новости, Гаррет. Хоть убей, не пойму, почему его не взволновало мое появление, – ведь было уже за полночь.
– Я нашел вашего человека.
– А?
Вот что значит онеметь от удивления.
– Вы хотели, чтобы я нашел злодея? Типа, который забавлялся тем, что кромсал хорошеньких девушек? Если он вам нужен, я его нашел.
– Угу… да?
Он все еще не верил.
– Наденьте макинтош, капитан. У меня был долгий, трудный день, и я хочу домой.
– Вы нашли его?
Да-а! Никак не возьмет в толк.
– Ага. Но вы пошевеливайтесь, если хотите поспеть.
– Угу. Конечно.
Он был ошеломлен. Не мог поверить. Внезапная мысль омрачила мне радость победы. Они не слишком-то сопротивлялись.
– Но как? Я задействовал сотни людей. Они не нашли и следа.
– Они не знали, где смотреть. Чутье развивается лишь тогда, когда становится средством пропитания
– Похоже, вам просто довезло.
– Удача мне помогла.
– Мне взять с собой людей?
– Не надо. Они не причинят вам неприятностей.
Должно быть, я произнес это с особым выражением. Он неодобрительно посмотрел на меня, но был слишком потрясен, чтобы начать расспросы. Он влез в армейский плащ и напялил непромокаемую шляпу.
– Вы не представляете себе, как мы ценим ваши услуги, Гаррет.
– Слегка представляю. Я увижу, как вы цените мои услуги, если вы не забудете выдать мне гонорар.
– Что? – Ему удалось принять обиженный вид. Кто-то имеет наглость подвергать сомнению честность Стражи? – Вы думаете, мы поскупимся?
– Боже сохрани! Я? Как я могу подумать такое о нашей славной Страже? Вы шутите, капитан.
Он почувствовал насмешку, и ему это не понравилось, но он слишком разволновался, чтобы оскорбиться. Черт возьми, он помчался, как летучая мышь из детского стишка, храбро бросившись прямо в дождливую ночь, и тут сообразил, что не знает, куда бежит.
– Быстрее я не смогу, капитан, у меня не хватает сил, – сказал я ему. И это правда. Я хотел поскорее вернуться домой. Надеялся поспать. – Я сегодня набегался, пока накрыл этих чудовищ.
– Чудовищ? Их что, больше одного? Он меня не слушал. Я покачал головой. Он зашагал со мной в ногу, резвый, как пятилетний ребенок.
– Был? – Теперь он занервничал, даже насторожился. – Вы все время говорите был.
– Вы увидите.
20
Он увидел. Зрелище не слишком его тронуло.
– Вам пришлось их убить? Он таращился на старика, будто надеясь, что этот безумный ублюдок восстанет из мертвых.
– Нет. Я мог позволить им убить меня. Но тогда вы бы все еще их разыскивали, правда?